— Не то чтобы я думала об этом каждую минуту… — мягко начала она.
— Ты говоришь о дружеском поцелуе на ночь?
Ее нервы натянулись, словно звенящие струны.
— Ты дразнишь меня!
— Какая выдержка! — ехидно заметил он. — Во всяком случае, кто сказал, что я дразню?
— Я ослышалась? Может, это такая форма заботы? — Его глаза скользнули по ней, и Крис вздрогнула. Она почувствовала, как тело ожило под тонким шелком рубашки.
Митч с явным удовольствием отметил ее возбуждение.
— Нет. Впрочем, ты — настоящая красавица. — Он сделал шаг вперед, прижал пальцы к нежным полным губам. — Но ты очень высокомерна.
— Не думала, что мне это свойственно. — Ее мягкий рот пульсировал под его пальцами.
— Ты — Маккуин.
А значит, тебе присущи черты данного клана.
— Рирдон, — резко поправила она.
— Но так близка к Маккуинам, как может быть только дочь и внучка. — Его руки опустились ей на плечи.
Крис стояла неподвижно, пока его пальцы перебирали ее темные густые волосы, как когда-то в юности.
— Теперь я не в твоей власти, Крисси, — произнес он подозрительно тихо. — Господь помогает мне.
— Докажи. — Они оба чувствовали, как растет притяжение между ними.
— Ты не хочешь никого от себя отпускать, я прав? — с укором спросил он, его руки сомкнулись на ее высокой шее.
— Зачем тебе целовать женщину, которая ничего, кроме проблем, не принесет? — с вызовом поинтересовалась она, придвигаясь ближе. Ее желание было безрассудным, мощным, первобытным.
— Похоже на борьбу огня с огнем, — проворчал Митч. В выражении его лица не было ничего, что хотя бы отдаленно напоминало нежность. — Ты можешь не закрывать глаз, если не хочешь.
Звучит так просто. Не закрывай глаза. Но это невозможно. Когда его голова склонилась, ее веки непроизвольно дрогнули и закрылись, длинные темные ресницы коснулись щек. Она вздрогнула, когда мощный заряд восторга прошел сквозь гибкое тело, увлекая ее в зыбучие пески страсти.
Годы разлуки закончились. Она позволила себе увлечься манящим ароматом его дыхания, танцем языка, чудесным мужским благоуханием волос и кожи.
Вспыхнули звезды, целые галактики.
Для Митча поначалу поцелуй был упражнением в самоконтроле, который убедил бы Кристин в том, что он больше не в ее власти. Только откуда такой приступ страсти и ярости? Страсть набирала силу, уничтожая так тщательно выстроенную им защиту.
С бессвязным бормотанием он обнял Крис за талию и прижал к себе. Их тела слились воедино — бедра, руки, ноги — каждый отчаянно старался растаять, расплавиться в другом. С немым гневом он ласкал ее спину. Вот подрагивающее тело изогнулось, стало ближе, голова откинулась назад так, что теперь он мог целовать ее неистово и проникновенно.
