Олег тогда говорил взахлеб, долго, увлеченно. Он не стал подробно рассказывать, как обнаружил и разгадал загадку, но я понял, ему пришлось говорить со многими и рисковать жизнью, прежде чем передать информацию мне. Он словно забыл о том, что диггер, что под землей следует двигаться осторожно, носился по тоннелю, как школьник. И показал мне вот этот путь. Как вы думаете, куда я вас веду? Скоро мы придем в тоннель, из которого можно прямиком попасть в особый бункер-приемник Владимирской тюрьмы.
С одной стороны, обычная тюрьма. Свой режим, свои порядки, строгость, повышенный уровень охраны – политические все-таки. Сюда после войны привозили некоторых высших чинов из фашистов. Но куда чаще сюда попадали обычные, зачастую невиновные советские люди. Не всегда знаменитый приговор «10 лет без права переписки» означал смертную казнь. И не всегда те, кто значился в списках как убитые при попытке к бегству, умерли именно так и тогда, как это сказано в документах. Заключенные вообще очень удобный, прошу прощения за цинизм, материал.
Это была особая лаборатория при НКВД. Основным «материалом» для этой лаборатории были заключенные, приговоренные к расстрелу. Вначале занимались ядами. Различные модификации, различные составы и способы действия. Сталин прекрасно знал о разработках. Между прочим, именно поэтому он и относился настолько настороженно к врачам. В СССР клятва Гиппократа была нивелирована полностью. Очень часто убийцы носили именно белые халаты и призваны были заботиться о здоровье своей жертвы. Некоторые яды, разработанные в свое время там, даже теперь носят статус химического оружия. Площадь поражения и степень воздействия у них невероятно велики.
Но время шло, и яды как средства отравления человека стали вчерашним днем. Да, они по-прежнему оставались сильным оружием, но разработки достигли своего потолка. И кроме того, в фавор вошла наука генетика. Теперь с химического оружия лаборатория перешла на разработку оружия биологического – более выгодного материально и обладающего куда большей способностью к «жатве». Вам достаточно вспомнить только сибирскую язву, ВИЧ, чтобы представить область поражения этого оружия.
Механизм работы с заключенными был прост и до удивления изящен. Людей, признанных подходящими для эксперимента на осмотре, выдаваемом за обязательный профилактический, собирали в отдельную группу. Группу делили на две подгруппы – контрольную и экспериментальную. Позже всем заключенным вводили препарат, временно ухудшающий самочувствие, вызывающий повышение температуры и признаки инфекционного заболевания. Препарат давали в виде капсул под точно так же отработанным предлогом – «лекарство от выявленных недомоганий». О «недомоганиях» рассказывал «пациенту» все тот же врач на осмотре. Он же и давал «лекарство», которое было обязательно к приему. Но, как правило, никто и не отказывался – врачам, пусть даже и в тюрьме, доверяли. Потому что часто дни в лазарете воспринимали как отпуск – тогда смягчали режим, улучшали условия пребывания.
