— Многовато божков, — сказал капитан. — Но в каком-то собака зарыта.
— Бриллианты! — воскликнул Ледогоров.
— Кто знает, — задумчиво сказал капитан.
— Ещё бы! Научиться говорить вашим голосом!
— Мой голос известен многим преступникам, — ничуть не рисуясь, вымолвил капитан Карнаух.
Пока взрослые вникали в суть, дети решали дела свои. Ученик пятого класса Николай Котофеев, вернувшись домой со слёта юных коллекционеров, закатил истерику. Он ревел и дрыгал ногами, пришлось вызывать «скорую помощь». Аня Кольцова со всего размаха ударила портфелем по голове Евгения Гуськова. Это и была её «икебана». Удар оказался чувствительным, замок разодрал кожу на лбу. Однако Гуськов не кинулся с жалобой, а до вечера прятался в парке, залечивая боевую рану. Катя Звонарёва устроила «похороны» кукол. Для этого вырыла ямку в земле. В ямку положила несколько кусочков, оставшихся после страшной ночи, закрыла их стеклом, присыпала и посадила рядом весеннюю ветку.
Ледогоров побывал в комиссионном на Вражке и в магазине «Сувенир». Сведения он получил удивительные. На комиссию статуэтку сдал пенсионер Дубосеков Платон Платоныч, а в «Сувенир» принёс для продажи Илья Матвеевич Звонарёв.
— Мы принимаем вещи от народных умельцев, — сказала заведующая «Сувениром».
Что ж получалось? Сам принёс, сам купил, сам заявил в милицию. Чепуха получалась. Да и какой народный умелец из кандидата наук Звонарёва? «Путают, путают следы! — отчаянно думал Ледогоров. — Та же история, что с голосом капитана».
Однако следовало проверить. Ледогоров направился к Дубосекову. Старик уже не сердился, он милостиво отложил гусиное перо, чтобы потолковать с лейтенантом.
— Платон Платоныч, вы одного купили божка? — спросил Ледогоров.
— Как понимать? — Дубосеков нахмурился. — Вещь уникальная!
— Да ведь похожую сделать недолго.
— Мне ли не понимать! — Дубосеков надулся.
— А у кого покупали, конечно, не помните?
— Мне ли не помнить! Я двадцать лет по рынкам хожу!
Ледогоров оживился. Довольно скоро они оказались на Птичьем рынке, и Дубосеков издали указал разбитного молодого человека с большим красным носом. Торговал он страшными африканскими масками, выбитыми на жести павлинами и залихватски раскрашенными дощечками.
— Дунька, — шепнул Дубосеков, — плут величайший. Плут из плутов.
— Дунька? — Ледогоров хмыкнул.
Оставив в стороне Дубосекова, он направился к величайшему плуту из плутов.
— Я извиняюсь, — начал он, тайно понизив голос, — мне нужен китайский божок. — Ледогоров как мог описал статуэтку.
