Профессор Драгосмыслов взглянул на часы.
— Друзья! — сказал он. — Осталось всего пять минут. Всего лишь каких-нибудь триста секунд до. Но и этого много! Я принял решение гужевать досрочно! Мотнём полквартона в двадцать три пятьдесят девять!
— Я восхищаюсь вами! — выкрикнул корреспондент.
— Всем перейти в кукаретную! — приказал профессор.
Дулис, Творожная и Стократьев кинулись на Звонарёва и потащили его в кукаретную. Просторный зал опустел. Огромная никелированная колонна гордо сияла, бросая блики на белые стены.
Раньше это называлось облавой. Ничего другого люди со звёздочками придумать не могли. Была изучена тщательно карта района. Каждая подворотня, каждый сквозной подъезд взяты на учёт, в каждом дворике помечены тёмные, сомнительные углы.
Тайно, чтобы не беспокоить жильцов, узнали, в каких квартирах обосновались божки, где много игрушек, в особенности новых привлекательных кукол.
Сотни серьёзных людей заняли свои посты, причём постарались «исчезнуть», как приказал генерал. Несколько человек, например, забрались на деревья, а один даже в дворницкий ящик, где хранились вёдра и мётлы.
— Лично проверю, — сказал генерал, посмотрев на часы.
Да, решительно было некуда деваться участникам шайки, и, существуй она в самом деле, этой же ночью её безобразиям был бы положен конец. Седой генерал снова взглянул на светящийся циферблат.
— Осталась минута, — проговорил он.
Двадцать три пятьдесят девять
И в эту минуту всюду погас свет. Мрак накрыл город чёрным платком. Погасли даже фонарики в руках милиционеров. Погасли безотказные часы генерала. И только глиняные божки, где бы они ни стояли, стали накаляться сумрачным красноватым светом.
Из бесконечной дали от огромного чёрного шара потекли к земле тревожные токи. Они скользили по ослепительному лучу, протянувшемуся из жерла блестящей колонны. Эти токи насыщали головы страшной силой. Вот-вот эта сила должна была начать беспощадное разрушение.
Город спал, и мало кого эта тьма испугала. В конце концов, если гаснет свет, его ведь опять зажигают.
Мисюсь была спокойна.
Щеглы доставили её точно минута в минуту. Форточка, как всегда, открыта. В круглом зале не было никого, учёные заперлись в кукаретной. Здесь же слегка искрился, потрескивал воздух, розовое сияние шло от колонны, людям находиться тут было опасно.
Кукла — другое дело. Другое дело и необычная птичка по имени Добрая Мысль. Птичка с алыми крапинами готовилась в дальний путь. Тот же луч, который гнал на землю страшные токи, мог вернуть Добрую Мысль в неразумную Голову. Нужно было только дождаться, когда последняя злоба покинет Голову, и перекрыть светящийся луч. Тогда Добрая Мысль могла проскользнуть по нему обратно, а все злые, отрезанные от Головы, тут же превратились бы в совершенно безвредную плесень.
