Ходила Мисюсь поначалу неловко, дёргаясь, как манекен. Катя включала музыку, брала её за руку и учила танцевать. Движения куклы стали плавными, не хуже чем у самой Кати.
Потом, как водится, стирка, уборка, готовка, вышивание и прочие домашние хлопоты. Этому Мисюсь научилась довольно быстро. Катя даже подумывала об арифметике. Из прежнего опыта Катя знала, что куклы, хоть убей, не могут запомнить таблицу умножения. «Но Мисюсь способная, — размышляла Катя, — вдруг у неё получится».
Родители были довольны. Вера Петровна смотрела в щёлку и отходила на цыпочках.
— Играет, — говорила она. — Позабыла эту ужасную историю.
Но спать свою куклу Мисюсь Катя неизменно укладывала рядом с собой под одеяло.
Развлечение старика Дубосекова
Старик Дубосеков придумал себе развлечение. Он приобрёл у Кирилла второго божка и выставил на подоконник. Как только из дверей выходил Звонарёв, Дубосеков распахивал окно и вещал:
— Учёные, а не знают, что покупать! Вот он подлинник! Настоящая вещь!
Звонарёв поспешно покидал дворик, а Дубосеков кричал:
— Учёные, а двух слов не могут связать! Гусиное перо позабыли!
Совершенно довольный, он садился за стол, раскрывал свой огромный том и продолжал основной труд жизни. В нём, между прочим, говорилось: «Эта редкая древность была открыта на рынке. Как часто бывает, что в забытых сундуках кроется подлинный Репин, истинный Шишкин, и даже в суете базара зоркий глаз просвещённого человека может заметить шедевр искусства…»
Гусиное перо трещало, брызгалось, Дубосеков откладывал перо и размышлял: «Это ещё надо проверить, чем они там занимаются…»
Профессор Драгосмыслов и корреспондент
Задумал проверить и один отчаянный корреспондент. Когда он предстал перед ликом профессора, тот сурово спросил:
— Как вы сюда проникли, молодой человек?
— Всеми путями! — отчаянно выкрикнул корреспондент. — Профессор, я не коснусь ваших тайн, но скажите, это опасно?
— Что именно?
— Ваш опыт! Он не опасен для вас? Вдруг всё взорвётся, и мы потеряем лучших учёных! Я тут набросал поэму в стихах! Ведь вы рискуете жизнью!
— Рискуете вы, молодой человек, — произнёс профессор и, поведя рукой поверх разноцветных кнопок, нажал зелёную.
Тотчас в дверях возникли люди в зелёных фуражках.
— Запýтаньте поэта, — грустно сказал профессор. — При попытке побега посадить в путлок.
Люди в зелёных фуражках подхватили корреспондента под белы руки.
— Я восхищаюсь вами! — кричал тот, ретиво брыкаясь. — Я увековечу ваш образ в веках!
