– Не знаю.
– За каждым из этих людей водится какой-нибудь мел кий грешок. Швейцар сшибает по рублю за то, что впускает в ресторан, когда там якобы нет свободных мест. Продавцы из-под полы приторговывают. У кого-то с детьми или мужем какие-то неприятности… Вот они все и стараются быть «хорошими», изо всех сил спешат задобрить милицию. Ну на всякий случай… Мы, мол, такие давние знакомцы, Пётр Алексеич…
– Вот и получается, что это своего рода взятка, – настаивал Смеляков.
– Хочешь, называй это взяткой, если тебе так проще, – сказал капитан. – Только ещё раз повторю, что взятку берут для того, чтобы «отмазать» виновного. А со мной такого никогда не было. За подарок и доброе отношение спасибо, но если я уличу кого в преступлении, то никакое доброе отношение тут не поможет…
Всё это промелькнуло в голове у Виктора, пока он вскрывал банку со шпротами.
– Ну что, друзья? – Сидоров потряс бутылку и сковырнул с неё пробку. – Приступим, что ли? Виктор, кончай с консервами. Слушай сюда! Всем нашим коллективом поздравляем тебя с твоим новым полноценным… как это… статусом. Теперь ты сыщик. То есть до настоящего сыскаря тебе ещё расти и расти, но это уже другой вопрос.
А пока давай тяпнем за тебя, за твои будущие успехи.
Громко дзынькнули гранёные стаканы, на несколько мгновений повисло безмолвие, затем все загомонили, засмеялись, потянулись к колбасе, снова звякнула бутылка, послышалось бульканье…
– Эх, хороша беленькая!
– Слышь, парни, а я сегодня выезжал на квартирную кражу, – начал рассказывать кто-то, – девку там видел… Ахнете! Красоты небывалой! Я к ней непременно наведаюсь, вопросики там разные и прочее. Дело-то плёвое, но я такую бабу упустить не могу, это просто грех… Нет, мужики, честно. Чего скалитесь? Вы б только поглядели на неё…
– Ты про жену свою не забывай, Акимыч.
– Жена тут ни при чём…
– Ха-ха… А я вчера возвращаюсь после дежурства…
В комнате становилось шумнее, воздух быстро насыщался густым табаком, лица раскраснелись. Виктор смотрел на окружавших его людей и с удовольствием вслушивался, как из сердца его волнами изливалась радость. Он чувствовал себя в своей семье. Может, это было действие алкоголя, а может, и впрямь его сослуживцы – замечательные люди. В ту минуту он не задавался ненужными вопросами.
«Хорошо, – думал он, – всё-таки как иногда бывает хорошо».
* * *
Сначала пришла оперативная установка: на квартире, снимаемой гражданином Месхи Давидом Левоновичем, «часто собираются студенты и студентки Первого медицинского института, чаще по вечерам, время проводят шумно, засиживаются до двух-трёх часов ночи, но спиртного употребляют мало. Нередко приходят с пакетами и сумками, в которых приносят какие-то вещи, иногда много вещей». Один из источников, проживавших в том же подъезде, сообщил, что видел, как из квартиры Месхи выходили парень и девушка, находившиеся в состоянии наркотического опьянения. Источник настаивал на этом, потому что по профессии был врач и сразу определил, что «налицо были бесспорные признаки наркотического опьянения». Одного из частых гостей квартиры Месхи звали Тимур. Источник также сообщал имя какой-то приходившей к Месхи девушки – Нана. Судя по всему, они были сокурсниками Давида Месхи. Ни с кем в подъезде Давид не общался, держался только своего круга.
