– Тоже информационный центр?
– Там содержится информация о судимости на жителей Москвы и Московской области. Ты не путай: ЗИЦ даёт информацию о наличии возбуждённого уголовного дела, а ИЦ – о судимости, то есть человек по приговору суда уже отбывает либо уже отбыл наказание… Наконец, ты делаешь запрос в ГИЦ, главный информационный центр МВД СССР. Тут тоже хранится информация о судимости, но уже в масштабах всей страны. То есть если Месхи был судим в Грузии, то в Московской области информации об этом нет. Понял? – Сидоров выковырял из пачки очередную папиросу. – Одновременно с этим ты должен направить запрос в отделение милиции по месту жительства. Месхи сейчас снимает квартиру на Профсоюзной улице, так? Значит, садись и пиши запрос в ЗИЦ. Ты туда направляешь официальный запрос с просьбой сообщить, есть ли агентурные подходы к этому адресу, этой квартире, этому человеку и по месту его учёбы. После получения положительного ответа свяжешься с операми других подразделений с просьбой дать задание агентуре, проживающей в этом доме, или обучающейся с ним в институте, либо просто имеющей к нему подходы, на разработку Месхи, на получение о нём всей информации. Бывают такие счастливые случаи, когда в этом подъезде и в соседней квартире проживает агент, который имеет возможность общения с интересующим нас объектом. Но это – редчайший случай, о котором даже мечтать не приходится.
– А чем отличается агент от доверенного лица, Пётр Алексеевич?
Сидоров пыхнул папиросой и откинулся на жалобно скрипнувшем под ним стуле, крякнул и, набрав воздуха, приступил к объяснению:
– Агент – это человек, который соглашается на сотрудничество с органами внутренних дел либо на платной основе, либо на добровольной. Но, как правило, этих людей вербуют на компромате. Добровольцев можно на пальцах пересчитать. Когда платишь-то, есть желающие, некоторые сами приходят, потому что денег нет, деваться некуда, в тюрьму загреметь снова неохота. Давай, думают, поработаю на милицию за деньги, пусть и за небольшие, но всё-таки… Хотя что значит «небольшие»? Платный агент получает почти столько же, сколько опер.
– А добровольно когда идут?
– Обычно мы ловим на компромате, вербуем, заставляем их дать подписку о сотрудничестве. Но есть и такие, которые сознательно идут. Им, знаешь, нравится вломить кого-нибудь, нравится вытаскивать из кого-нибудь информацию, а потом выкладывать оперу полученные сведения, нравится слышать похвалу от опера. Они чувствуют себя причастными к большому делу сыска. Да, есть такая категория лиц, но таких мало. Обычно берём на компромате. А поскольку по вербовке у нас тоже есть план, то стараются вербовать как можно больше. Гонимся не за качеством, а за количеством, выполняя и перевыполняя план, поэтому процентов на восемьдесят агентура у нас мёртвая. Завербует опер кого-нибудь ради плана, сдал бумажку и честно забыл об этом агенте, потому что он с самого начала точно знает, что от этого человека толку никогда не будет. И вот, скажем, на связи у опера есть де-сять-пятнадцать агентов, а реально действующих – всего два-три. Рабочих, настоящих, которым можно задание дать и даже внедрить куда-нибудь.
