Константинов брезгливо отпихнул его локоть и пробурчал:
– Аккуратнее!
Он стал спускаться по ступенькам, как вдруг его внимание привлекло ярко-синее пятно, резко выделяющееся в утренней толчее. Константинов пригляделся. Обыкновенный детский плащ. Дождевичок. Вроде бы ничего особенного, но этот плащ показался ему знакомым.
Владимир еще не успел вспомнить, чем именно, а ноги сами, помимо воли, несли его к синему пятну.
Он прошел по той части платформы, где останавливались поезда, следовавшие из центра. Почему-то здесь почти не было людей.
«Ах ну да! – сообразил Константинов. – Утром ведь все обычно едут в обратную сторону».
Он быстро обогнул толпу и приблизился к пятну сзади. Маленькая девочка лет десяти, белокурая, с вьющимися волосами до плеч, держала за руку высокого, слегка сутулого мужчину. У мужчины был потерянный вид и проплешина на затылке.
Константинов усмехнулся. Он почему-то именно так себе их и представлял. Он удивился, насколько лицо девочки было похоже на ее фотографии. Обычно фотография искажает черты. Или придумывает новые.
Константинов прислушался к себе, к тому, что в нем творилось. Слова, сказанные Ириной во время их последней встречи, пожалуй, теперь только обретали свой подлинный смысл.
Он внимательно осмотрел мужчину, словно составлял фоторобот преступника: высокий лоб, длинный острый нос и несколько вялая линия подбородка – и подумал, что в чертах мужчины и девочки не так уж и много общего…
Гудок приближавшегося поезда прервал его размышления. Константинов развернулся и быстро зашагал к голове состава. Он не хотел ехать с мужчиной и девочкой в одном вагоне.
Но и дожидаться следующего поезда не собирался. В конце концов, с какой стати?
В вагоне было душно и пахло влажной одеждой так сильно, что даже аромат собственного одеколона не спасал.
Когда-то, прокладывая линию в Тушино, метростроевцы решили заморозить грунт и прокопать тоннель прямо под каналом.
Недалеко от ворот шлюза, сквозь воду, пробурили множество шурфов и через трубы закачали жидкий азот, создав трехметровую линзу из замороженного грунта. По расчетам строителей, этого должно было хватить надолго.
Но время… И вода… Они действуют потихоньку, исподволь. Долбят нерушимый, казалось бы, монолит, капля за каплей, секунду за секундой… И рано или поздно побеждают. Всегда.
Они разрушают самые хитроумные планы, самые прочные стены, самые долговечные и тщательно просчитанные конструкции.
Вода и время. По сути, это одно и то же. Вода – материальное воплощение времени. Время оставляет морщины на лице, вода точит камни. Человек не в силах противостоять этим стихиям. Особенно когда они объединяют свои усилия.
