– Смотри-ка, он очнулся, – с довольной ухмылкой обратился Юнь Чжоу к стоящему рядом Обретшему Мудрость. – Недаром говорят, что малиновое варенье – лучшее средство от нервного шока.
Я недоверчиво рассматривал человека, которого бамбуковый медведь называл Обретшим Мудрость, а в моей душе крепло подозрение, что я стал жертвой очередного розыгрыша. Этого мужчину я запросто мог бы принять за богатого плэйбоя или кинозвезду, стоящую за штурвалом собственной яхты где-нибудь в Карибском море. Он мог быть кем угодно, но только не патриархом древнего даосского клана.
– Вы действительно Великий Патриарх Шоу-Дао? – спросил я, не в силах оторвать взгляд от пальм, крокодилов и бойких девиц, щедро разбросанных художником по гавайской рубашке.
Вместо ответа охотник дико захохотал и, взвизгнув, взлетел вверх в головокружительном прыжке. Он несколько раз перевернулся в воздухе, сбил ногой два бумажных китайских фонарика, и, еще в полете превратившись в дряхлого старика, неуклюже шлепнулся на спину.
Охая и всхлипывая, старик попытался встать и разогнуться, но внезапно разыгравшийся радикулит мешал ему это сделать. Держась за поясницу, старик пополз к столу и ухватился за его край, пытаясь подняться. Белая неопрятная борода волочилась по полу. В лабиринтах морщин ютились маленькие слезящиеся глазки и шишковатый хлюпающий нос. Не в силах видеть его мучения, я хотел броситься на помощь старику, но Юнь Чжоу, прижав меня лапой к колену, не позволил мне осуществить свое намерение.
– Не мешай ему кривляться, он это обожает, – заявил бессердечный медведь.
– Кривляюсь? Я? – Старик выпрямился с оскорбленным видом.
– Теперь я больше похож на патриарха? – скрипучим голосом осведомился он. – Таким я тебе больше нравлюсь?
Просторная гавайская рубашка, болтающаяся на высохших костлявых плечах, выглядела неуместной, как тени от Л'Ореаль на выбеленном временем черепе.
– Обретший Мудрость – слишком длинное имя, к тому же оно вносит в общение определенный диссонанс, – сказал старик. – Ты можешь называть меня Шифу, что означает Учитель, а еще лучше – Ли. Так зовут всех Учителей моей линии.
– Уж лучше называть тебя Ши-чанг – дедушка, – хихикнул Юнь Чжоу.
– Вечно ты намекаешь на мой возраст, – окрысился на него старик и, стремительно закрутившись волчком, снова превратился в молодого смуглого красавца.
Понимая, что это неприлично, я все же не смог сдержаться и неожиданно брякнул:
– Простите, а сколько вам лет?
Обретший Мудрость ненадолго задумался. Прикинув что-то на пальцах, он ответил:
