Они медленно стянулись к свету дверного проема.
У канейца высокого ранга были маленькие глазки и перекошенная левая щека - след старого удара мечом. Переводчик ждал пока он кончит говорить.
- Его достоинство спрашивает, сколько вас тут?
Артемид глянул на Луция, тот стоял молча и неподвижно.
- Семь,- послышался голос сзади.- Нас только семь.
Артемид не испепелил Плебо взглядом лишь потому, что увидел страх на лице переводчика.
- Как семь?- глаза его забегали.- Кто-то сбежал?
Остальные канейцы тоже заволновались, но умолкли, когда пленники расступились.
Теперь можно было увидеть лежащего человека.
Голова его была так отброшена назад , что глядящий в потолок кадык заслонял лицо.
Перебинтованная окровавленными тряпками грудь была неподвижна.
Канеец со шрамом пожал плечами и поднял руку.
Стоящие за ним подошли к телу, схватили за ноги и выволокли наружу. Переводчик снова ждал конца речи канейца со шрамом.
- Его высочайшее достоинство, вождь Остерон соизволил даровать одному из вас мерзавцев жизнь.
Артемид уголком глаза посмотрел на Луция.
Трибун стоял с гордо поднятой головой.
- Чтобы дать вам всем равные шансы, вы будете подвергнуты испытанию,-0- продолжал переводчик.- Великая канейская армия на какое-то время задержится в этом месте, чтобы отдохнуть перед окончательным разгромом вашего царя. Мы построим арену, на которой вы будете сражаться друг с другом.
У переводчика от возбуждения горели глаза.
Закончив переводить, он добавил еще пару фраз от себя:
- Вы, свиньи, будете плясать как ослы в цирке,- он утер нос рукавом.- А теперь вас разделят, чтобы не допустить никаких случайностей, могущих испортить зрелище.
Все две недели, которые он жил в шатре, он провел в молчании, не произнося ни слова.
Целыми днями он размышлял об одном и том же и убедил себя в этом одном. Он победит всех, он должен это сделать, а потом он убьет Остерона.
Когда тот приложит раскаленное железо к его плечу, то наверняка будет глядеть ему в лицо, ожидая гримасы бои, а тогда - один удар и канейская империя рассыплется в прах.
Он улыбался своим мыслям, когда внезапно распахнулся полог. Пришли. Щуря отвыкшие от солнца глаза, он неуверенно шагал за стражником.
Сухой ветер развевал поднятые их ногами клубы желтой пыли.
Он споткнулся и удерживая равновесие как бы вновь обрел слух. Он услышал близкий гул многотысячной толпы. Прикрыв глаза ладонью, он увидел, что склоны ущелья, к которому его вели, скрыты морем голов канейских солдат. Он бессильно выругался и снова споткнулся.
