Догматический вакуум в конце концов породил новый консенсус. После многонедельных неофициальных дебатов курия пришла к выводу: что бы ни совершил доктор Барези, на то была воля Божия. В этой связи предпринимать ничего не следует, до тех пор пока не выздоровеет папа или не будет избран новый Первосвященник, которому и предстоит во всем разобраться. Его святейшество, если пожелает, сделает соответствующее официальное заявление в удобное для себя время. До тех пор обо всем следует забыть. На этом они и успокоились.
Все, кроме отца Маджо, который, прознав про решение курии, сел в ближайший поезд на Неаполь.
Офис ордена «Умбра Домини», или «Под сенью Господней», размещался в четырехэтажной вилле на виа Витербо, всего в нескольких кварталах от здания Неаполитанской оперы. Основанный в 1966 году, вскоре после окончания II Ватиканского собора, орден уже тридцать лет считался светским учреждением. Теперь он насчитывал более пятидесяти тысяч членов и имел миссии в тринадцати странах. Хотя орден много лет добивался более высокого статуса – личного епископата, – многие специалисты по делам Ватикана были уверены: «Умбра Домини» вообще повезло, что он остается в лоне Церкви.
Возражения ордена против решений II Ватиканского собора носили фундаментальный характер. Руководители «Умбра Домини» многократно и во всеуслышание заявляли, что усилия собора демократизировать вероучение есть не что иное, как капитуляция перед силами модернизма, сионизма и социализма. Самой отвратительной реформой в глазах «Умбра Домини» была отмена мессы на латинском языке. Это новшество, по мнению ордена, потрясало тысячелетние устои и разрывало узы, связывающие католиков, в каком бы уголке мира они ни жили. С точки зрения ордена, месса на туземном наречии выглядела пародией на «католическую разновидность богоданной литургии». Как утверждал основатель ордена, появление новой мессы объяснялось только тем, что престол Святого Петра усилиями II Ватиканского собора занял Антихрист.
Но это было еще не все. «Умбра Домини» решительно осуждал либеральные воззрения, согласно которым и другие религии несли в себе зерна истины, или, как провозгласил II Ватиканский собор, «их последователи не чужды любви Господней». В этом случае, заявлял орден, Церковь виновна в необоснованных преследованиях и массовых убийствах. Как иначе можно назвать санкционированную папами шестисотлетнюю доктринальную нетерпимость, которую проповедовала инквизиция? Церковь будет оправдана лишь в том случае, если признает: ее доктрина всегда оставалась истиной, а приверженцы других религий являлись «неверными» и, следовательно, врагами Церкви.
