К многочисленным структурам Карася принадлежала и фирма «Ястреб».
Господин Кривоносов в свое время служил в Гагаринской районном отделе милиции, который располагался в непосредственной близости от фирмы «Общее дело» и интересы двух этих контор не могли не пересекаться.
Так что, сопоставив наличие традиционно имеющих «крышу» «льготников» ― и «крыша» эта была мне известна ― с присутствием в этом же здании сыскного бюро «Ястреб», я пришел ко вполне определенному выводу относительно патронажа Карася и над этой конторой.
И, как показал мой разговор с Кривоносовым, не ошибся в своем предположении.
Отхлебнув кофе, я покатал во рту жидкость и, повернув к себе банку, покачал головой.
― Сомалийская лицензия, сразу видно. Кстати, я такой товар не принимаю.
― А почему, собственно? ― машинально поинтересовался Виктор Фомич, с любовью поглядывая на остатки водки в бутылке.
― Не соблюдают рецепт, ― пояснил я. ― А это очень плохо сказывается на качестве товара ― раз. И на репутации фирмы ― два.
― А по мне так все равно, ― проговорил Кривоносов, недоуменно рассматривая банку. ― Кофе как кофе. Я вообще их не различаю.
― Это у вас вкусовые рецепторы атрофировались, ― предположил я. ― На самом деле проблема очень серьезная и могу с уверенностью сказать, что Марат в ближайшее время погорит именно на этом.
― На кофе? ― удивленно поднял брови Виктор Фомич. ― Это как же понимать?
Я покачал головой.
― Не на кофе, Виктор Фомич, отнюдь не на кофе. На водке, ― улыбнулся я. ― А, вернее, на левом некачественном товаре.
― Ну-ка, ну-ка, ― оживился Кривоносов, ― объясните-ка поподробнее.
― Все очень просто, ― зевнул я, ― Марат, как вы знаете, после выхода из зоны решил резко поправить свое положение. И он выбрал самый легкий способ ― старый добрый испытанный левак.
― В курсе.
― Но Марат не учел одного крайне существенного фактора...
― Какого же?
― Изменение исторической обстановки. И, как совершенно неизбежное следствие ― изменение конъюнктуры, иная расстановка сил, ― начал я свое объяснение. ― А, значит, здесь уже другие правила, другой, что ли, воздух, которым все мы дышим. То, что было можно вчера ― сегодня уже нельзя ни под каким видом. И не потому, что вдруг все стали такими уж честными...
При этих словах Кривоносов понимающе улыбнулся и дважды кивнул.
― Просто это невыгодно, ― продолжал я. ― То есть, выгодно только одному человеку ― Марату, а время одиночек давным-давно закончилось.
― Я, кажется, начинаю понимать, что вы имеете в виду, ― одобрительно произнес Кривоносов, снова посмотрев на водку в бутылке.
