— Это значит — полковник оторвал свою внушительную фигуру от кресла и встал, облокотившись на стол — что кто-то из служащих аэродрома нарушил устав внутренней службы! — грозно произрек он утверждающем тоном.
— В лучшем случае так. В худшем — мы имеем дело с вражеской активностью.
— Ну не преувеличивайте, капитан — такой оборот разговора был не по душе Шульгину.
— Прикажете подключить спецчасть? — пропустив это замечание мимо ушей осведомился Долбиков.
Пустить в дело спецчасть означало блокировать аэродром, не допуская никому не войти, не выйти, организовать тотальный досмотр всей территории части и личный обыск личного состава, за исключением самого полковника. Последствие у этих мер могло быть только одно — огласка и инспекция со стороны штаба округа. Честолюбивые планы полковника этот инцидент скашивал под корень. Ещё бы, такое ЧП на территории вверенной ему части! Может, всё дело выеденного яйца не стоит, но его высокопоставленные недоброжелатели наверняка раздуют из этого целую шпионскую историю!
— Отставить подключать спецчасть! Слишком много шума из-за ничего! Наверняка кто-нибудь из нижних чинов притащил ради забавы себе игрушку! — голос полковника сотрясал низкие своды кабинета.
— Тогда какие меры прикажете принять?
— Установите на проходной посты — Шульгин сел, чтобы слегка отдышаться — и металлоискателями проверите всех, покидающих часть. Без исключения! Это не должно слишком броситься в глаза — невольно вырвалось у него.
Капитан едва мог скрыть ироничную усмешку. Он служил в этом авиаполку ещё до того, как в нем появился Шульгин и мотивы поведения полковника секретом для него не являлись.
— Слушаюсь! — щёлкнул каблуками Долбиков.
— И вот что ещё — потрепанным платком Шульгин вытер взопревший лоб — сами держите язык за зубами и распорядитесь о том же в отделе радиоперехвата. Это приказ.
— Слушаюсь! — повторил капитан — разрешите идти?
— Идите.
Когда дверь за капитаном захлопнулась, Шульгин позволил себе вслух тяжело вздохнуть. Ну что за скотская работа, когда от каждой мелочи трясешся как осиновый лист! То ли дело раньше были времена! Всё имел и ни за что не отвечал. А теперь вот крутись…
Мадрид, российское посольство, 09:45
Когда побледневший Анатолий Юрьевич Лукин выскочил из своего кабинета, его секретарша едва не вскрикнула от неожиданности. Если выражение „на человеке лица нет“ сопоставить с реальной жизнью, так сказать, приложить к натуре, то именно такой вид имел сейчас культурный атташе. Едва положив трубку после этого безумного звонка он было схватился за телефон внутренней связи, дабы позвонить 2 секретарю посольства, но даже самая невинная перспектива быть подслушанным собственной секретаршей его остановила. Нет, так дело не пойдет. Столь взрывоопасная информация подлежит только непосредственному обсуждению с компетентными лицами. И самым компетентным из них естественно был Казанцев. Лукин без стука ворвался в его кабинет, когда тот читал только что принесенную ему из шифровального отдела телеграмму с Лубянки. По инструкции никто в этот момент не имел права находиться с ним в одном помещении во имя соблюдения секретности и ошарашенный Казанцев вскочил с места, заталкивая шифровку в карман. Возмущению его не было предела.
