Втайне радуясь тому, что он не встретил никого из своих болтливых и приставучих соотечественников, уже в третий раз избравших сенатора в Капитолий, мистер Робертс протянул свой паспорт шведскому пограничнику и тотчас невольно вздрогнул. Два мужских голоса, внезапно прозвучавших позади, не могли принадлежать никому иному, как только уроженцам Среднего Запада США. Сенатор быстрым движением схватил протянутый ему обратно паспорт и, втянув голову в плечи, почти бегом направился в зал ожидания.
Впрочем, два человека, стоящих позади не обратили на сенатора ни малейшего внимания. Им не угрожала опасность быть узнанными, но и они всячески старались избегать любых посторонних контактов, ибо сама специфика их работы подразумевала необходимость оставаться неизвестными широкой общественности. Сотрудники ЦРУ США Майкл Траст и Филип Браун с шифрованными инструкциями и 500000 долларов наличных денег летели в Токио для встречи с представителями китайских политических эмигрантов, чьи некоторые коллеги-диссиденты выполняли для США разведывательную работу на континенте.
По сути предстоящей деятельности два джентельмена и сенатор являлись антиподами, но они ничего не знали ни об этом, ни друг о друге вообще, восходя на борт полностью готового к вылету авиалайнера „Боинг-747-400“ скандинавских авиалиний.
На неприметного таможенного чиновника, схватившегося при его появлении за телефонную трубку, сенатор не обратил ни малейшего внимания.
г. Мадрид, вечером накануне
Ресторан „Мистраль“ был далеко не самым скверным местом этого древнего города, но высоким представлениям о комфорте Василия Петровича Моргунова явно не соответствовал. Отметил он это с некоторой иронией, порожденной ожиданием предстоящих и желанных перемен. Нельзя сказать, что прошлая жизнь Василия Петровича слишком баловала его роскошью, чаще наоборот, но все предыдущие взлеты и падения уже изрядно утомили его к нынешним тридцати четырем годам. Хотелось спокойствия и стабильности. Впрочем то, что сейчас полностью заполняло жизнь Моргунова являлось самой полной противоположностью и спокойствию и комфорту. Идя на задуманный шаг он полностью отдавал себе отсчет в степени риска, но так же и в степени самоокупаемости оного риска. К риску как таковому Моргунов был давно приучен, а в случае успеха начинаемой операции можно полностью избавить себя от риска на все оставшиеся земные годы. Если рассудить здраво и непредвзято, то и сам факт нахождения его в этом ресторане, в этом городе, в этой стране, был следствием того постоянного риска, что сопутствовал Василию Петровичу все последние десять лет. Поздним европейским вечером, накануне самого безумного в жизни поступка, воспоминания о прошлом как-то особенно легко текли через голову широким и плавным потоком…
