— Это твоё право — пожал плечами Моргунов — чем правдоподобнее всё будет выглядеть, тем быстрее они раскошелятся — Василий Петрович давно убедился, что Хорев внутренне готов к операции и старался скрыть свою радость, чтобы не спугнуть собеседника. — Как ты считаешь — вдруг спросил он — те, кто на земле поставят в известность экипаж лайнера?
— Не думаю — помолчав ответил Хорев — командир лайнера на такие ситуации не тренирован и может сделать роковую глупость. Для всех будет лучше оставить его в неведении.
— Ладно, я подал тебе идею. Теперь обьясни мне, как ты, профессионал, представляешь себе этот полет? Твой полет — начал Моргунов, сделав ударение на слове „твой“.
Формального согласия Хорева на эту операцию уже не требовалось. Василий Петрович заметил, что собеседник увлекся идеей едва ли не больше него самого и видел, что тому причиной не только алчность, но и какой-то внутренний энтузиазм, чьи корни оставались Моргунову неизвестными, да и были в данный момент безразличны. „Вот если всё обойдется, тогда и спрошу, чего это он так радостно впрягся в дело, которое грозит ему вышкой“ — отметил он про себя.
— Предположительно всё должно быть так — задумчиво проговорил Хорев — я меняю после взлета курс и сажусь на хвост „Боингу“, это ясно. Иду я за ним на расстоянии метров двести-пятьсот и чуть выше, чтобы не глотать его дюзы. Выйти на цель нужно будет аккуратно, чтобы он меня не заметил и как только я устанавливаю с ним визуальный контакт, то включаю радары ракетного наведения. Это моя гарантия и что ещё важно — Хорев сделал паузу, затягиваясь сигаретой — те перехватчики, которые будут посланы за мной, сумеют засечь, что я его облучаю и доложат на землю, что я в любой момент могу произвести пуск. И это правда.
Василий Петрович смотрел на летчика во все глаза. Он от рождения обладал богатым воображением и ясно представил себе все детали прежде абстрактного плана. Громадный, сверкающий огнями в ночи „Боинг“ и маленький, но смертоносный истребитель, готовый в любую секунду повергнуть его на землю, оборвав сотни человеческих жизней…
— Я могу сопровождать его до китайской границы — сухо и по-деловому продолжал Хорев, не замечая произведенного на Моргунова впечатления — это как раз нужные тебе восемь часов. Дальше идти не могу, потому что китайцы в такой ситуации церемониться не будут, собьют меня, а могут долбануть и „Боинг“, подумают, что это спланированная провокация. Но и как мы с тобой уже говорили, международная огласка нам ни к чему. Так что будь любезен, в восемь с половиной часов уложись.
