— А если я буду плохой… матушкой?
— Значит, и им будет плохо. Так что ты уж постарайся.
— Постараюсь, — сказала она серьезно.
И вправду старалась. Она вообще всегда держала данное слово. Стала дотошно вникать в хозяйственные дела и вдруг обнаружила, что сам князь ими почти не занимается. Поручил следить за хозяйством сразу двум людям: ключнику и конюшему. И получилось, что каждый из двоих занимался одним и тем же, а потому зачастую отдавали челяди разноречивые указы. Челядь, как в таких случаях и бывает, выбрала для себя путь полегче — не слушала ни того, ни другого.
С супругом Ингрид решила говорить об этом осторожно.
— Не велика ли княжеская дружина, муж мой? Хватает в ней воинов, али лишние люди есть?
— Хоть и не бабьего ума это дело, а скажу тебе, — улыбнулся князь. Не то что не велика, а по иным меркам так и вовсе мала. У моего батюшки да и у твоего — не в пример больше.
— Выходит, каждый дружинник на счету?
— Ты права, Инушка, каждый!
Впервые Всеволод назвал её так. И не в супружеской постели, в обычной беседе. Сказал между прочим, а сердце Ингрид заколотилось в груди, застучало — ей предстоял, однако, ещё долгий путь к душе супруга. Она даже помедлила высказывать надуманное: вдруг осерчает, отринет её от себя…
Но Ингрид всегда была упорной и привыкла всякое дело доводить до конца.
— Вот я и хочу, Всеволод Мстиславич, тебе ещё одного дружинника подарить.
— И где ты его возьмешь? — приятно удивился он.
— В твоих палатах княжеских… Глиной его зовут.
— Моего ключника?
— Твоего ключника.
— А чем он тебе не угодил? Может, обидел, так скажи, у меня расправа с невежливыми слугами короткая. Холопа плетьми отходят, будет знать свое место!
— Ничем он меня не обидел, — успокоила расходившегося мужа княгиня.
— Тогда не понимаю. Княжескому хозяйству как быть без ключника?
— Я буду ключником.
— Сама княгиня — ключница?
— Зачем ключница. Хозяйка.
— Хозяйка? — Всеволод растерянно замолчал. — Ты хочешь быть хозяйкой над всем этим?
Он обвел рукой княжеское подворье, так хорошо видное с высокого крыльца, на котором супруги стояли. Огромное, широко раскинувшееся, богатое даже на первый взгляд…
— Этого нельзя сделать? — спросила Ингрид, не зная, как истолковать замешательство мужа.
— Зачем? Разве мало у нас челяди? Только слово скажи — побегут, все исполнят…
— Исполнят. Но ведь я могу за этим приглядывать? Разве плохо знать обо всем самой?
"Везет мне на жен особых, на других непохожих. Одна все по полям носилась, воевать мечтала. Другая готова челядь со двора отправить, самой делами заняться".
