Она отрицательно покачала головой.
– В чем дело? – переспросил О'Гар.
– Он не покончил с собой, – сказал я. – Его убили.
Габриэла Леггет пронзительно завизжала и вскочила со стула, тыча белым пальцем с длинным острым ногтем в сторону миссис Леггет:
– Это она, она его убила. Она ему говорит: «Приходи сюда», а сама одной рукой открывает дверь в кухню, а другой берет из сушки нож. Он вошел, и она всадила нож ему в спину. Я все видела. Это она убила. Я была раздета и, когда услышала шаги, спряталась в кладовке. Оттуда все и видела.
Миссис Леггет тоже вскочила на ноги, но пошатнулась и упала бы, если бы Фицстивен не успел поддержать ее. Выражение горя на ее припухшем лице сменилось замешательством.
Щеголеватый человек с землистым лицом – его звали доктор Риз, как я узнал позже – отчетливо и сухо произнес:
– Ножевой раны на теле нет. Смерть наступила от выстрела в висок из этого вот пистолета, причем с близкого расстояния и с наклоном дула вверх. Явное самоубийство.
Коллинсон усадил Габриэлу на стул и попытался успокоить. Она ломала руки и постанывала.
Я был не согласен с доктором и сказал об этом, думая тем временем уже о другом:
– Нет, убийство. В кармане у него деньги. Он собирался бежать. А в полицию написал для того, чтобы на жену и дочь не пало подозрение. Разве это письмо похоже на предсмертное? – спросил я О'Гара. Человек навсегда прощается с любимой женой и дочерью, но для них у него не находится ни слова, все письмо – сплошь для полиции.
– Может, вы и правы, – кивнул круглой головой полицейский. – Но если он готовится бежать, то почему не оставил им...
– Он бы что-то передал на словах или в записке, но не успел. Он собирался в дорогу, доделывал дела... может, он действительно решился на самоубийство, не исключено, хотя деньги и тон письма говорят, по-моему, об обратном. Но если и так, я все равно уверен, что его убили, прежде чем он кончил приготовления. Видно, слишком долго возился. Кто его обнаружил?
– Я, – всхлипнула миссис Леггет. – Я услыхала выстрел, бросилась наверх, а он, он уже... вот как сейчас. Я побежала вниз, к телефону, а тут звонок в дверь... пришел мистер Фицстивен. Я ему все рассказала. Да нет, какое убийство! Дома никого не было, кроме меня.
– Вы его и убили, – сказал я ей. – Он собрался уезжать и написал это письмо, чтобы взять на себя ваши преступления. И Рапперта в кухне вы зарезали. Именно о нем говорит Габриэла. Вы быстро сообразили, что письмо мужа похоже на письмо самоубийцы, и убили его, решив, что после смерти и этих признаний мы угомонимся и не станем дальше копаться в деле.
