Время застыло в этой комнате. Трудно представить более подходящее место для написания мемуаров. Здесь витал аромат старины и процветания. Оливия готова была остаться в этой комнате на весь день.
Но у Натали были другие планы. Заверив Тесс, что у нее еще будет время пообщаться с кошками, она повела их обратно на второй этаж, потом через холл в новое крыло дома, которое тоже оказалось меньше, чем на фотографии: три маленькие спальни, выходящие окнами во внутренний дворик. Их интерьер, неброский, но тщательно продуманный и уютный, сразу понравился Оливии.
Одна из комнат расположена отдельно, две другие имеют общую ванную. Именно в них Натали и собиралась поселить Оливию и Тесс.
– Я хочу жить в голубой комнате, – шепнула Тесс, умоляюще взглянув на Оливию через толстые стекла очков.
Оливия, обрадованная тем, что Тесс нравится в Асконсете, готова была со всем согласиться. Кроме того, ей самой больше пришлась по душе другая комната, в зеленых тонах. Зеленый – ее любимый цвет. А вид из окна просто чудесный! Роскошные клумбы внутреннего дворика, чуть дальше – виноградник, а на горизонте – голубая полоска океана.
Нет, она останется здесь – о кабинете Натали тут же было забыто.
Но Натали снова внесла свои коррективы в ее планы. Она предложила Тесс погулять и осмотреть окрестности вместе с дочкой одной из служащих. Тринадцатилетняя девчушка с копной золотистых волос, в джинсах и топе приветливо заулыбалась, увидев Тесс, и та тоже расцвела улыбкой. Когда девочки ушли, Натали повела Оливию обратно на «чердачок».
Она взяла со стола фотокарточку, которую Оливия раньше не видела, – черно-белый снимок маленького формата, изображавший подростка, прислонившегося к тележке с бочонками. Мальчик был в поношенных коротких штанах и перепачканной рубашке, на ногах – грязные носки и кожаные стоптанные ботинки.
Оливии пришлось много работать со старыми фотографиями, и она сразу определила, что снимок был сделан во времена Депрессии: та же одежда, бедность и даже хмурое выражение лица подростка. Выглядел он лет на тринадцать, а на самом деле едва ли ему было десять. Дети рано взрослели в то тяжелое время.
Натали заговорила, и при звуке ее голоса, плавной речи и интонации Оливии понемногу становилось ясно, как работать над будущей книгой.
– Пытались ли вы когда-нибудь вспоминать самые ранние годы вашей жизни? Я делала это неоднократно. Иногда мне казалось, что я действительно вижу себя в возрасте четырех лет, снова передо мной родители, в напряженном молчании сидящие за столом друг против друга. Но ссору я не помню, как не помню и других деталей.
