О гномах и сиротке Марысе | страница 33



Тут Хвощ, который по уши провалился в сено, вскочил и закричал:

– Чепуха это все! На что мне твои книги и твоя слава, если я голоден? Сытое брюхо важнее всего, а остальное выеденного яйца не стоит! – И, обернувшись к королю, продолжал: – Если вы хотите, ваше величество, чтобы у вас в королевстве было спокойно, позаботьтесь, чтоб не было голодных. Вот мой совет: пусть крестьянин везет нас туда, где в горшках варится каша, а на сковородке шкварки шипят! Иначе я не согласен. – Верно! Верно! – закричали остальные. – Мы тоже не согласны!

И зашумели в телеге, словно повздорившие горожане. Король поднял сверкающий скипетр и, чтобы положить конец спорам, сказал:

– Раз нет меж вами согласия, слушайте мой приказ. – И обратился к Петру. – Вези нас, добрый человек, куда хочешь. Петр ухмыльнулся, левый глаз прищурил, а правым на Хвоща покосился и подумал: «Ну погоди ты у меня, толстяк! Других уж, так и быть, свезу с королем туда, где посытнее. А тебя, я не я буду, коли в Голодаевке не высажу. Там небось похудеешь!»

Щелкнул кнутом и тронулся в путь.

Глава четвертая


Хвощ встречается с сироткой Марысей

I
То ли голубь где воркует —
Стонет пущею лесною,
То ль соловушка тоскует —
Все прощается с весною?
То ли лес шумит – вздыхает,
Черный лес шумит ночами,
То ли ветер где рыдает,
Воет, плачет над полями?
Не соловушка горюет,
Ох, не лес, не вольный ветер —
Мать Марысю оставляет
Сиротой на белом свете!
Кто накормит? Кто напоит?
Кто укутает в морозы?
Кто присмотрит за чужою,
Приголубит, вытрет слезы?
В золотой ее качала
В тростниковой колыбели,
Ей теперь земля да лавка —
Две пуховые постели.
Убаюкивала песней,
Утром песенкой разбудит…
– Эй, вставай, – Марысе скажут, —
Будет спать! – чужие люди.
Мать кормила хлебцем белым,
Золотистым медом вволю…
Черствой коркою, сиротка,
Заедай лихую долю!
Бела льна полотна ткала,
Чтоб бела была рубашка…
Попаси гусей сначала,
Оборванка, замарашка!
Скрылось солнце за горою,
Догорело небо зорькой,
Мать Марысю оставляет
Навсегда сироткой горькой.
II
День-деньской Марыся плачет,
День-деньской не молвит слова…
Вот и жаворонок вьется,
Ласточка щебечет снова…
Вот и жаворонок вьется,
Верба ветки распушила,
Поросла травой зеленой
Материнская могила.
Материнская могила,
Буйной травкой заросла ты!
Дочка слезы утирает —
Люди выгнали из хаты…
Ты пойди-ка в мир широкий,
Ты пойди под вольно небо,
Эй, пойди-ка послужи-ка,
Сирота, за корку хлеба!…
Эй, пойди-ка походи-ка
С хворостиной за гусями,
Пусть-ка моют буйны ливни,
Солнце жжет тебя лучами.