«DIE ARBEIT MACHT DAS LEBEN SUSS»[3]
Первое наше воскресенье в лагере, фактически — наш первый рабочий день. В это воскресенье в лагере не работали, — вообще в тот период в лагере уже не все воскресенья работали. Однако некоторые команды обязаны были трудиться.
— Адвокаты профессора ксендзы, финансисты писатели и прочий литовский сброд — марш строиться, живо! — с удовольствием кричит писарь блока, бешеный тиролец Тони Фабро. — Пошевеливайтесь, вы, грязные свинячьи выплодки.
Кроме нас, построили несколько команд, состоявших из поляков политических заключенных. Они обвинялись в принадлежности к тайным политическим организациям, и следствие по их делу к тому времени не было еще закончено.
Нашим капо был немчик Заутер. Он попал в лагерь на две недели раньше, чем мы, но оказался редкостным пронырой. В лагере Заутер быстро сделал блестящую карьеру — пробрался на должность надсмотрщика.
Заутер, как явствовало из документов, имел 17 судимостей. Заключение он отбывал за истязание малолетних, а в заключении и сам стал начальством…
Мы перевозили в вагонетках песок. На одном конце узкоколейки надо было срыть холм, на другом — завалить яму с водой. Расстояние между обоими концами около полутора километров. К каждой вагонетке прикреплены шесть-семь человек. Рельсы проложены по песку. На пути четыре поворота. У среднего поворота стоит Заутер с веселой улыбкой на лице, у других — его помощники то бишь вице-капо. Мы должны были погрузить песок отвезти его в другой конец, свалить в яму и ехать обратно.
Стоял конец марта. За ночь сильно подморозило. Солнце светило и ласкало. Прокатиться на вагонетках из одного конца в другой — как будто не так уж страшно. Надо только вагонетку подталкивать. Но тут-то и была собака зарыта. Толкая вагонетку, надо было бежать. Рысью или галопом. С грузом и порожняком — все равно. Клумпы вязли в рыхлом песке, не держались на ногах. Пробежишь два-три шага и натрешь ноги до крови. Проклятые клумпы.
Пока грузишь песок — вице-капо дубасит тебя по спине и по бокам, да еще при этом читает мораль: не ленись.
У каждого поворота палочное внушение повторяется. Хочешь прошмыгнуть мимо вице-капо, — вагонетка, как назло, соскальзывает с рельсов. Сделай милость, подними ее!
Пустую мы еще кое-как затаскивали, но с полной — шутки плохи. Пока поднимаешь вагонетку, появляется сам Заутер. В руках у него тоже палка. Он прилежно начинает тебя колотить. Колотит и приговаривает, как заведенный:
