– Может, мне перестать носиться по следу Эба и дождаться момента, когда я захвачу всех Калпепперов сразу? – высказал Кейс родившуюся идею Сверчку.
Вместо комментариев Сверчок отыскал кустик травы, с хрустом его выдернул и стал жевать.
– Может, мне обосноваться в крохотном селении над рекой? Как ты думаешь, Сверчок?
Однако что бы Сверчок ни думал, жевать траву он не перестал.
– Может случиться, что один из Калпепперов рано или поздно бросит мне вызов, как когда-то сделали Джеремия и Икабод.
Кейе не стал упоминать о том, что во всей округе Икабод был единственным, кто почти не уступал Кейсу в быстроте и ловкости. Кейс в ту ночь был на волосок от смерти.
Тогда ему было все равно.
Сейчас это его несколько беспокоило. Смерть сама по себе Кейса не пугала. Война вытравила из него этот страх и притупила другие чувства. Но сейчас в нем появилось чувство ответственности за Сару.
Он знал совершенно точно, каким жестоким был Эб по отношению к женщинам, Кейсу были известны черные деяния Эба и его братьев на обширной территории от Техаса до Невады. Чем более беззащитной была жертва, тем сильнее она притягивала его.
Он не оставлял в покое даже детей.
«Бедняжка Тед и малышка Эми, – подумал Кейс. – Они были бы живы и сейчас, если бы я не уговорил Хантера отправиться на войну защищать честь и достоинство конфедератов. В пятнадцать лет я готов был крушить янки от зари до зари. В пятнадцать лет я был настоящим болваном».
Кейе размышлял обо всем спокойно, лишь констатируя факты. Он оторвал Хантера от семьи, оставив маленьких детей на рукаве у матери – женщины, которая была неспособна выходить даже щенка, не то что ребенка.
Никого не было, когда Калпепперы налетели на Теда и малышку Эмили.
«Много воды утекло с тех пор, – сказал себе Кейс. – Или утечет до того момента, когда я брошу последний комок земли на могилу последнего Калпеппера».
– Чем раньше начну, тем раньше кончу, – вслух произнес он. – После этого я смогу заняться более насущным делом – поиском подходящего места для ранчо.
Он допил остатки воды из жестяной кружки, прицепил ее к поясу и поднялся на ноги.
Занявшаяся заря позолотила холмы, остроконечные вершины, столовые горы, и сейчас всюду господствовали всевозможные оттенки красного цвета и разной густоты черные тени.
Набежал легкий ветер. Свежий, чистый воздух ерошил волосы Кейса, ласкал его лицо и навевал мысли о вечности и бесконечности, о древних солнечных восходах.
Койот снова завыл.
