— Вы очень умны, — задумчиво проговорил он.
— Любая женщина должна быть умной, а любой мужчина — сильным.
Ли снова перевел взгляд на паспорт, гадая, откуда Кате известно о его прежних безуспешных попытках получить его. Но еще больше его беспокоила мысль, насколько он недооценил ее.
А затем он задумался, почему Катя Павлова выбрала именно сегодняшний вечер, чтобы открыть ему свое настоящее лицо.
— Прошу прощения, — произнес неслышно подошедший Бостон.
Катя ответила Бостону взглядом, ясно дающим понять: чтобы помешать ей в такой момент, требуется более чем веская причина.
— Вам звонят, — доложил Бостон.
Странное выражение промелькнуло в глазах Кати. Такого внимания мог удостоиться звонок только от одного человека.
«Илья, — с облегчением подумала она. — Наконец-то!»
Катя поспешила из павильона к своему рабочему кабинету, располагавшемуся в дальнем крыле главного строения поместья и соединенному с ним только галереей. Здесь же находились ее личные апартаменты.
Работая или развлекая своего опасного любовника, Катя нуждалась в полном уединении. Изолированность апартаментов отвечала ее желаниям как нельзя лучше.
На телефонном аппарате вспыхивал сигнал. Дрожащими от возбуждения руками Катя поспешно сняла сережку с русским бриллиантом и колумбийским изумрудом с правого уха и положила ее на стол рядом с компьютером.
Запись она включила машинально. Подняв трубку и услышав глухой гул на линии, она поняла: звонят с огромного расстояния.
Она пыталась сдержать волнение, но не смогла.
— Илья! — хрипло позвала она. — Это ты?
Имя эхом отозвалось в трубке.
— Никаких имен, детка, — холодно ответил голос Ильи Касатонова. — Компьютеры США всегда начеку.
Катя вспыхнула — ей не следовало дожидаться напоминаний. Она прекрасно знала, что все дальние международные телефонные переговоры прослушиваются американским агентством национальной безопасности и, вероятно, местными властями.
— Прости… — пробормотала она. — Больше не буду.
Катя была во многом похожа на Тони Ли. Она тщательно скрывала истинные чувства и испытывала лишь презрение ко всем мужчинам мира — кроме одного.
Этот единственный и находился сейчас на другом конце провода.
— Тогда все в порядке, — ответил Касатонов. — Я знал, что ты умница.
— Глупею, только когда речь заходит о тебе, милый. Я волновалась. Ты же знал, что я беспокоюсь, верно? Где ты?
Низкий, бархатистый мужской смех эхом разнесся над материками.
— Там, где мне положено быть, — сообщил Касатонов.
