Когда он прижигал рану карболкой, женщина жалобно застонала.
— Потерпи, — сказал Джесс и дал ей еще одну дозу опия, чтобы спокойно завершить операцию. Теперь оставалось наложить швы. Когда он вдевал шелковую нить в ушко иглы, руки его дрожали. Но дрожь прошла, как только он вернулся к пациентке. Впервые ему пришлось извлекать пулю из нежного женского тела.
Аккуратно наложив швы, он перевязал рану полосками марли и отступил, чтобы полюбоваться своей работой. Красотка выживет, если ее организм справится с неминуемой лихорадкой.
Джесс мало что мог предпринять, чтобы устроить ее поудобнее. Разложив свою походную постель поближе к огню, он осторожно поднял раненую и, уложив ее, прикрыл одеялом. Затем сел рядом на жесткую землю. Оставалось только ждать и наблюдать. Хотя Джесс и гнал от себя сон, но усталость взяла свое. Он задремал и проснулся от крика женщины.
— Зак! Мне больно, — всхлипывала она, мечась из стороны в сторону.
Ее голос был хриплым, лицо осунувшимся. Джесс поднес кружку к ее губам:
— Попей!
Она отхлебнула, поперхнулась и снова впала в забытье. Джесс подкинул сухих веток в костер, затем вернулся к больной, размышляя над причинами, которые могли бы подтолкнуть такую красивую женщину к неподобающему ее полу занятию — розыску бандитов, за головы которых объявлена награда. А она действительно была красивой. Красивой и очень женственной. Ему следовало догадаться, что она женщина, когда он увидел эти длинные ноги, затянутые в тугие брюки. И голос… Грудной, слишком высокий для мужчины.
Черт! Женщина — «охотник за головами»! Помилуй Бог, что заставило ее выбрать такую опасную профессию? О чем думали ее родители? Или муж? Кто такой этот Зак? Очевидно, кто-то, кого она любила. Если бы Зак был сейчас здесь, уж Джесс растолковал бы ему, что к чему. Что это за мужик, который позволяет хрупкой женщине преследовать опасных преступников? Чем дольше он думал об этом, тем сильнее закипала в нем ярость. Ее могли убить. Если бы он не был опытным врачом, она бы уже лежала мертвой в луже собственной крови.
Глаза закрылись сами собой, и Джесс провалился в сон. Его разбудил дневной свет, и первое, что он увидел, — взгляд огромных зеленых глаз, устремленных прямо на него.
Мэг Линкольн не спала уже добрых десять минут. Ее мысли путались. Мужчина, знакомый ей со вчерашнего вечера, сидел рядом, обхватив колени руками и уронив на них голову. Он спал. Она не видела его лица, лишь густые, выгоревшие на солнце каштановые волосы.
