При свете камина тело Джонаса отливало золотом и словно состояло из света и тени. Он был прекрасен!
— Обнимай меня! — простонал он. — Ради Бога, Кассандра, обнимай меня!
И она обнимала его. Она дрожала от желания, снова и снова проводя руками по его телу.
— Не останавливайся, — простонал он, — не останавливайся, Кассандра! Я хочу тебя… Я не могу больше ждать.
Он сильно сжал ее в объятиях, зарылся лицом в ее длинные шелковистые волосы, глубоко вдыхая их аромат.
Но Кассандра и сама уже не владела собой. Она хотела его! Об этом сейчас кричало все ее тело.
— О, Джонас! Пожалуйста, сделай это сейчас!
Их тела слились в удивительной гармонии, двигаясь в прекрасном, как балет, ритме.
Кассандра чувствовала сладкую боль, которая разлилась по всему телу, доходя даже до кончиков пальцев. Широко раскрытыми глазами она смотрела в прекрасное лицо Джонаса, отдаваясь полностью его власти. Она прижимала его к себе и словно до конца растворилась в нем.
Джонас лежал, уткнувшись лицом ей в плечо, по-прежнему обнимая ее, а она, положив одну руку ему на грудь, другой нежно перебирала его волосы на затылке.
Кассандра больше себя не обманывала. Теперь она понимала, что сегодня была расстроена вовсе не тем, что в доме ее матери с ними не было ни Чарльза, ни ее отца. После разговора с Питером она думала только об одном: она влюбилась в Джонаса. Одному Богу известно, когда и почему. С того вечера, когда сказала ему, что это будет женитьба лишь на его имени? С тех пор, как Джонас сделал ей предложение? До того?
Кассандра его полюбила потому, что его любила Бетони? Следовало ли ей резко отвергнуть предложение стать его женой и просто отдать ему свою долю в компании, или, наоборот, радоваться, что он станет ее мужем? Раньше у нее не было времени как следует обдумать это: поняв наконец, чего он хочет, она была занята лишь тем, что пыталась унять свои чувства к нему. А теперь? Теперь она хотела, очень хотела стать его женой. Она любила его, человека, сказавшего ей, что он бежал бы от любви как от огня, если бы столкнулся с ней в жизни.
Кассандру смущало и удивляло, что ее чувство к Джонасу не имело ничего общего с тем, что она испытывала к Чарльзу. Несмотря на то, что когда они поженились, Чарльзу было уже за сорок, он оставался полнейшим ребенком и постоянно нуждался в помощи. С Джонасом все было наоборот: помогать хотел он. Находясь рядом с ним, она испытывала радость, которой раньше у нее никогда не было.
