Allons donc! {Полноте! (франц.!).} Наградите любого человека хорошим характером и отменным здоровьем, пятью тысячами годового дохода, восторженным отношением прихожан, любовью и обожанием его семейства и попробуйте-ка пробудить в нем такое внутреннее недовольство самим собой, чтобы он почел себя чем-то жалким. Если вас именуют Ваше Королевское Высочество и вы, в превосходном самочувствии, всячески ублаготворенный, отправляетесь в церковь, где священник ждет появления Вашего Королевского Высочества, дабы начать службу, можете ли вы помыслить о себе как о чем-то жалком? Вот если вы в одиночестве изнываете от приступа подагры, и страх смерти туманит вам взор, и доктор уже отлучил вас от вашей бутылки кларета и прописал кашку и немного хереса, — вот тогда еще вы, может быть, почувствуете себя чем-то презренным и осознаете свои недостатки, а также бренность и тщету всего земного. Но при отменном здоровье, бодром духе и ярком солнышке слово "жалкий" прозвучит в ваших устах как пустая формальность. В глубине души вы никак не считаете, что вас действительно следует жалеть. Если уж вы — жалкий, так что же тогда сказать о каком-нибудь пахаре, с его малярией, семью ребятишками, восемью шиллингами заработка в неделю и двумя фунтами стерлингов арендной платы, которую он должен ежегодно отдавать за свой домишко? Нет, здоровый, богатый, веселый сельский джентльмен если и жалок, то отнюдь этого не ощущает, а если он грешник, то мало кто решится ему об этом сказать.
Может статься, что он с годами становится несколько себялюбив, но, по крайней мере, он вполне доволен собой. За исключением милорда, хозяина замка, на много, много миль в округе не найдется никого, кто был бы столь же добр или столь же уважаем.
Высокочтимая супруга печется о нем, как и обо всем приходе; его дети покорны ему; приходский священник перед ним благоговеет; на судебных сессиях все считаются с его мнением; его имя приводит в трепет браконьеров; на рынке все шапки поспешно слетают с голов при его появлении, и перед его вместительным экипажем, где восседают его непорочные дочки и величественная супруга, раболепно склоняются, обнажив голову, все лоточники, а жены фермеров приседают в бесчисленных реверансах. Благородные дамы благосклонно взирают на простой народ с высоты своих подушек и улыбаются. Покупая ярд ленты, они приветливы; они снисходительно приобретают унцию нюхательной соли или пакетик цветочных семян; они могут даже соизволить поторговаться, покупая гуся; их процессия похожа на королевский кортеж; предполагается, что осчастливленный ими народ должен тесниться вокруг их экипажа, вознося их хвалы. Торговцы кланяются, фермерши неуклюже приседают, уличные мальчишки размахивают драными шляпами, приветствуя краснорожего кучера, погоняющего откормленных гнедых, и вопят:
