— Он задолжал пятьсот с чем-то фунтов, как я понимаю? — сказал мистер Уорингтон. — Я горячо признателен этим джентльменам, но могу уплатить указанную сумму кому следует с получением надлежащей расписки. Тем не менее я никогда не забуду, господа, то, как вы пришли на помощь моему брату в нужде, и да благословит вас за это бог! Позвольте поблагодарить вас от лица моей матери и от своего.
Гамбо тем временем поднялся наверх к своему хозяину, который при других обстоятельствах, вероятно, отругал бы его за это, но сейчас был слишком растроган беседой с покинувшим его минуту назад другом. Он сидел, меланхолично потягивая свою трубку, ибо даже нежная привязанность и доброта, только что проявленные по отношению к нему Марией, не могли вполне утешить его, и он не без тревоги раздумывал о возможных последствиях этой преданности и доброты и налагаемых на него тем самым обязательствах, когда увидел перед собой добродушную физиономию и сердечно протянутую ему руку мистера Вулфа, явившегося подбодрить узника и сообщить ему, по какому делу прибыл он сюда вместе с мистером Ламбертом, находящимся сейчас внизу. Как ни крепился мистер Ламберт, как ни гневался, он не мог оставить Гарри в беде. Невзирая на вспыльчивость Гарри и его излишнюю подозрительность, этот добрый человек решил помочь ему, если удастся, — помочь вопреки резонам, приводимым против этого мистером Вулфом, о чем последний, не таясь, сам сообщил Гарри.
— Ибо вы были неправы, мистер Уорингтон, — сказал полковник, — но никак не хотели этого признать. Вы, молодой еще человек, позволили себе резкие слова и грубое поведение по отношению к человеку, который не только старше вас годами, но к тому же еще — один из благороднейших людей на земле. А знаете ли вы, сэр, каков был его ответ на ваше вызывающее поведение? В состоянии ли вы выслушать откровенное дружеское слово? Мартин Ламберт поступил в этом случае так, как он поступает всегда, то есть как истый христианин, как подлинный друг и как самый добрый и великодушный из людей. И если вам потребно еще одно доказательство его доброты, вот оно: хотя я был и не намерен этого скрывать — очень зол на вас за то, что вы с ним так обошлись, он убедил меня и буквально приволок сюда, чтобы взять вас на поруки. Ну а теперь, Гарри, давайте крикнем в один голос: "Peccavimus!" {Грешны! (лат.).} — и пожмем руку нашему другу! Он сидит внизу и не поднимется наверх до тех пор, пока не будет оповещен, что вы хотите его принять.
