— Не сносить ему головы. С одной стороны, война, передовые позиции, а с другой… — Она протянула Динке письмо: — На, читай.
Письмо было написано так, как было заранее условлено, и сестры читали его между строк. После первых приветов маме, Динке, Лене и Ефиму с Марьяной и после нежного обращения к Мышке, которую Вася называл «утешительницей скорбящих», шло невинное с виду описание природы.
«Земля здесь богатая, — писал Вася, — колосья растут и поднимаются с каждым днем. Правда, кое-где они так прибиты и затоптаны, что их трудно вытащить из грязи, но в основном обещается хороший урожай. Так едешь по полю, ширится земля, впереди блестит солнце, и никому не хочется умирать. Но на войне как на войне, можно нарваться и на врага, так уже случалось не раз. Не со мной, но на моих глазах… Что поделаешь, солдат есть солдат.»
Динка задумалась.
— «Колосья растут и поднимаются с каждым днем», — повторила она. — Так надо радоваться! Ведь это значит, что солдаты становятся с каждым днем сознательнее. А что Вася рискует, так это мы всегда знали!
— Вася проводит с солдатами беседы, он может неосторожно увлечься. А ты думаешь, на фронте мало шпиков и провокаторов? — волнуясь, сказала Мышка.
— Ну, Вася стреляный волк, он не попадется, — с уверенностью сказала Динка.
В комнату заглянул Ефим. Он с укором посмотрел на Динку:
— На что это Приму прогонялы на станцию? Зараз Мышку везти, а лошадь вся потная!
— Я сейчас оботру ее, Ефим! — вскочила Динка.
Ефим присел на краешке стула.
— Ну, что маты пишуть?
— Это от Васи, от мамы ничего нет.
— Ну, значит, не время. Тут волноваться нечего. А Вася как?
— У Васи пока все хорошо. Конечно, попадаются всякие люди, но в большинстве своем народ сознательный, — тихо пояснила Мышка.
— Солдат — это не темный мужик, а Вася хлопец самостоятельный, разумный, он все разъяснит в лучшем виде. Ну, а война, она и есть война, что ж теперь загодя убиваться, — ласково сказал Ефим, поднимаясь. — Ну, поехали, бо вже не рано, надо на поезд поспешать, а вечером опять лошадь гнать на станцию, ей и попастись некогда.
— Так, может, я не приеду сегодня, заночую в госпитале, а то мне утром снова на дежурство, — глядя на сестру, заколебалась Мышка.
— Ну, в госпитале какое спанье, уж лучше я выеду за вами, хоть и поздно.
— Да что вы, Ефим! Пусть ночует в госпитале, там есть дежурка для сестер, а здесь и спать некогда. Приедет часов в одиннадцать, а в шесть опять ехать, вмешалась Динка.
— Конечно, я останусь сегодня. А ты не будешь бояться одна? — спросила Мышка.
