«Теперь она наша на всю жизнь!»
Встречала Динка пана и позднее, бешеным галопом пролетая по лесу. В этих случаях он поспешно сворачивал в сторону, не успевая даже поздороваться. Изредка, встречаясь с Мариной, он по-соседски предлагал ей кирпич со своего завода и материал для постройки. Марина благодарила, но отказывалась — она не хотела быть чем-то обязанной пану, и более близкое знакомство пана с обитателями маленького хуторка так и не состоялось.
«Нам это ни к чему», — коротко говорила Марина.
Алина и Мышка держались такого же мнения. Поэтому и Динка, чувствуя себя в свои пятнадцать лет уже взрослой, никогда не ездила через экономию, избегая встречи с паном. Но в этот раз деться ей некуда. Пан Песковский уже издали смотрит на нее и, полуобернувшись к Павло, спрашивает его о чем-то. Павло важно кивает головой. Динка принимает независимую позу и вежливо здоровается.
— Здравствуйте, здравствуйте!.. А я даже не узнал вас! Вы стали совсем взрослой панной!
Пан Песковский, дружелюбно улыбаясь, подходит к Динке.
— Ну, Павло, видно, мы здорово состарились, если даже не заметили, как в нашем лесу выросла такая синеглазая панночка! Да еще с такими косами!..
Щеки Динки заливает румянец, она не знает, что сказать, и от смущения готова провалиться сквозь землю. На ее счастье, пан уже оглядывает лошадь.
— А это все та же моя одноглазая Прима? Сколько же ей лет сейчас? — Он с видом знатока смотрит зубы лошади, поднимает копыта, гладит ее блестящую шерсть. — Лошадь в прекрасном состоянии! Кто же это за ней так ухаживает?
— Зимой Ефим, а летом я сама и купаю ее и чищу, — с гордостью говорит Динка.
— Какой это Ефим? — хмурясь, спрашивает пан, обернувшись к приказчику.
— Это ихний сосед, Ефим Бессмертный, он рядом с ними живет, — заискивающе поясняет Павло.
Пан Песковский полуполяк, полуукраинец, он называет Динку панночкой, по-польски, но говорит чисто по-русски; на нем вышитая украинская рубашка, высокие сапоги и накинутый на плечи синий жупан.
«Как только что из украинского театра, — придя в себя, думает Динка. Настоящий театральный пан, и лицо такое холеное, панское, только усов нет и волосы редкие». И держится пан как на сцене, высокий, плечистый; рядом с ним приказчик Павло кажется таким низкорослым и плюгавеньким, что Динке даже не верится, что он, как говорят люди, гнет подковы руками.
— А панна все такой же лихой наездник? — улыбаясь, спрашивает пан Песковский и, не давая Динке ответить, быстро добавляет: — Но теперь уже нужно ездить в седле. У меня есть английское дамское седло. Я сегодня же, на правах соседа, пришлю его вам.
