— Значит, сам начальник госпиталя их боится?
— Конечно, он перед ними заискивает. И сейчас по всему госпиталю разносит слух, что вот, мол, господа офицеры пожертвовали ради своих солдат наркозом… А солдаты откуда-то всё знают. «Если б, говорят, не сестричка, так резали б нас, как скотину», — усмехается Мышка.
Динка крепко обнимает сестру.
— Ты действительно закалилась. Мышечка, а я бы только ревела, ругалась и бегала с револьвером!
— Все это еще детство, Динка… Вот ты хочешь мстить какому-то кулаку Матюшкину. Я понимаю, что у тебя в сердце делается… Но нельзя думать об одном человеке, когда кругом сотни, тысячи гибнут на войне, на каторге, в тюрьмах… Ты помнишь, как на золотых приисках были расстреляны безоружные рабочие? А сколько сейчас политических в тюрьме! Вокруг, вокруг, Динка, гибнут лучшие люди! Идет такая борьба, Динка! Вот для чего нужно копить силы и ненависть, а не терять их на какого-то кулака Матюшкина, — горячо убеждает Мышка.
Но Динка вместо ответа тихо спрашивает:
— Ты не знаешь, когда приедет Леня?
— Нет. Но, я думаю, уже скоро. А ты соскучилась по нем? — с улыбкой спрашивает Мышка.
— Нет, мне некогда скучать. Я никогда не скучаю, а просто чувствую пустоту вот здесь. — Динка прижимает руку к сердцу и серьезно смотрит на сестру. — Мне кажется, если б Леня уехал на целый месяц или на два, я бы тихо скончалась, просто скончалась, и все!
— Вот видишь, Динка, а почему же ты никогда не веришь, что мне так же не хватает Васи? — с упреком говорит Мышка.
— Нет, я верю, что тебе его не хватает. Но ведь это не любовь… Я хочу сказать, не настоящая, ведь ты же сама говорила, Мышка, что любовь — это чудо! И стихи об этом написаны, и книги. А где же это чудо у нас?
— Какое чудо? Что я тебе говорила и что ты читаешь, Дина? — удивляется Мышка.
— Ну, что я читаю? Твоего любимого Блока, Ахматову, мало ли что еще — так при чем это? — насмешливо спрашивает Динка.
— А при том, что с тобой очень трудно разговаривать и вообще нет времени разбирать сейчас все твои фантазии. Ну уж недаром Вася говорил, что у нас вечная говорильня! — раздраженно бросает Мышка. — Вася — человек дела, и он действительно прав, что нельзя тратить время на бесполезную болтовню.
— Ну и не трать. А Вася твой — дуботол! — равнодушно бросает Динка.
— Неблагодарная ты! — с горечью говорит Мышка. — Разве мало Вася сделал для всех нас, для Лени?
— Ну и что ж, что сделал? Так за это я должна отдать ему сестру? А я уж вижу, к чему дело клонится… Подумаешь, какое чудо — Вася! Чудо-юдо! — неожиданно хохочет Динка.
