Лю Ху-лань отлично понимала, что не принадлежит себе; ведь она коммунистка. Разве можно в такое суровое время бросить работу, отступить, дезертировать? Это было бы величайшим позором. Ее долг — служить партии, служить крестьянам Юньчжоуси. Она обязана ждать приказа от партийной организации, и она будет ждать.
Что ей прикажут? Уйти в горы или остаться в деревне? Почти все активисты ушли, в деревне работать, в сущности, некому. Остаться — почетная задача. Лю Ху-лань волновалась. А вдруг распоряжение Люй Сюе-мэй не дойдет до нее? Как тогда самой, без чьей-либо помощи, разобраться в этой сложной обстановке? Не наделать бы ошибок!
Каждую ночь, заслышав стук в дверь, Лю Ху-лань вздрагивала, сердце ее учащенно билось, в голове мелькала мысль: от Люй Сюе-мэй? Или, может быть, яньсишаньцы ворвались в деревню? Лю Ху-лань решила держаться до конца.
В это время горящий местью помещик Люй Дэ-фан вспомнил о деревне Юньчжоуси, этом «маленьком Яньане», лежащем в пяти ли от Дасяна.
26 декабря Люй Дэ-фан с отрядом яньсишаньцев явился в Юньчжоуси. Лю Ху-лань спряталась. Со всех улиц и переулков яньсишаньцы сгоняли народ на площадь, где Люй Дэ-фан намеревался читать свои «наставления». Разъяренный помещик потребовал, чтобы все представители народной власти в деревне явились с повинной. В случае неявки, грозил он, они будут схвачены и обезглавлены. В «подкрепление» угрозы бандиты сожгли дом начальника района Чэнь Дэ-чжао. Столб огня взвился в небо. Крестьяне крепко-накрепко запомнили это новое злодеяние. Закончив свое «дело», яньсишаньцы вернулись а Дасян.
Лю Ху-лань вышла из убежища. Наступили очень напряженные дни.
Однажды ночью в Юньчжоуси тайно проник со своим отрядом начальник района Чэнь Дэ-чжао. Бойцы установили пулеметы и выставили часовых. Осунувшиеся, с замерзшими, покрасневшими лицами, с глазами, засыпанными песком, входили двадцать три бойца в дом пожилой сестры Чэня. Дорогие, родные люди! Из глаз женщины неудержимо текли слезы, и она до боли стиснула зубы, чтобы овладеть собой. Ей хотелось рассказать Дэ-чжао, как яньсишаньцы сожгли его дом, но брат остановил ее: «После!» — и стал отдавать необходимые распоряжения. Он срочно послал человека за Лю Ху-лань и Цзинь-сянь и приказал им, не дожидаясь рассвета, покинуть деревню.
В полночь Лю Ху-лань услыхала, что явились для связи какие-то товарищи. Она вскочила:
— Люй Сюе-мэй? Пришла Люй Сюе-мэй?
Нет, это была не Люй Сюе-мэй, перед ней стоял начальник района! Лю Ху-лань схватила его руку, от радостного волнения не находя слов… В домике сестры Чэня она осмотрелась: в комнате на кане, пользуясь коротким отдыхом, вповалку сладко спали бойцы, но ни один не выпускал из рук винтовки. Уже много дней Лю Ху-лань ощущала одиночество — не было рядом товарищей. Но сейчас неожиданно явились близкие люди с оружием в руках защитить ее, их не страшила смерть, они пришли, чтобы увести ее от опасности. Горячая благодарность переполнила сердце Лю Ху-лань…
