Бабушка съела полчашки риса и положила палочки. Люй Сюе-мэй стала ее уговаривать:
— Не нужно волноваться. Через несколько недель окончатся занятия, и Лю Ху-лань вернется в деревню.
Но бабушка и слушать ее не желала. Ей было ясно одно: девчонка ни за что не изменит своего решения. Ничего не поделаешь, придется возвращаться без нее. На обратном пути слезы снова подступили к горлу, и бабушка заплакала.
Лю Ху-лань вышла, как только уехала бабушка. «Пронесло!» — с облегчением вздохнула она. Девушка знала: впереди много трудностей и преодолеть их сможет лишь тот, у кого хватит сил.
Лю Ху-лань написала домой письмо. Учеба продлится всего несколько недель, пусть о ней не беспокоятся. А ушла она, ничего не сказав, потому, что дома все были против ее учебы, она же во что бы то ни стало хочет участвовать в революционной борьбе.
Прошло несколько дней. Гнев бабушки постепенно стихал. Вспоминая внучку, она печально вздыхала:
— Я больше не хочу о ней говорить. Она меня не послушалась. — Гнев будто вспыхивал с новой силой: — Ушла? Хорошо! Пусть теперь домой не возвращается!
Но, сделав паузу и увидав, что все молчат, бабушка начинала что-то бормотать под нос, затем нащупывала под циновкой письмо Лю Ху-лань, в котором она писала о скором возвращении, и заставляла невестку по нескольку раз перечитывать его, а сама по пальцам считала оставшиеся дни.
Сорок дней незаметно пробежали. Однажды, в конце ноября, когда вся семья сидела за столом, во дворе появилась Лю Ху-лань. Она окончила курсы активисток и стала революционеркой.
Первым делом она бросилась к бабушке. На этот раз бабушка не плакала и уже не думала о расправе.
Мать, смеясь, говорила:
— Вернулась! А бабушка как волновалась! Ушла, не сказав ни слова!
Лю Ху-лань весело рассмеялась, бабушка тоже. Кряхтя, она слезла с кана и пошла приготовить внучке что-нибудь повкуснее.
Прошло больше трех недель после возвращения Лю Ху-лань. Бабушка заболела. Состояние ее все ухудшалось, и надежды на выздоровление не было. Но бабушка не забывала своих привычек и обычаев. Перед смертью она сжала руку Лю Ху-лань:
— Ху-лань! Скажи бабушке что-нибудь утешительное. Скажешь?
— Успокой бабушку, — прошептала мать, — скажи ей: не волнуйся, бабушка, я больше не уйду из дому и не буду принимать участие в революционной борьбе.
Не участвовать в революционной работе? Покинуть революционные ряды?
Лю Ху-лань смотрит на умирающую, и боль пронизывает все ее существо. Но обмануть бабушку она не в силах.
