Охота за «Красным Октябрём» | страница 57
– Пожалуй, – согласился Куэнтин. – Вот что, старшина, перейдите на контрольный пост барьера СГАН у Нордкапа и попробуйте отыскать русский ракетоносец. Реактор у него продолжает функционировать, так что шум не мог прекратиться. Операторы, что работают у нас на том секторе, молодые. А я временно переведу одного из них на ваш пост.
– Будет исполнено, шкипер, – кивнул Франклин. Большинство операторов, находившихся на дежурстве, по-прежнему не имели достаточного опыта и привыкли работать на кораблях. Работа на СГАН требует особой тонкости. Куэнтин промолчал, а Франклин и без того понял, что ему следует проверить всех операторов на постах группы Нордкапа и в случае необходимости кое-что им посоветовать, прослушивая их каналы.
– Вы услышали «Даллас»?
– Да, сэр. Очень тихо, но он, по-моему, пересекал мой сектор, направляясь северо-западным курсом к «Таможне». Если послать туда «Орион», его ещё можно обнаружить. Не хотите припугнуть?
Куэнтин улыбнулся. Он тоже не испытывал к подлодкам особо нежных чувств.
– Нет, учения «Ловкий дельфин» уже кончились, старшина. Просто занесём в журнал и сообщим его шкиперу, когда он вернётся домой. Между прочим, отличная работа. Вы ведь знаете репутацию «Далласа». Мы вообще не должны были его услышать.
– Вот ещё, – фыркнул Франклин.
– И сообщите, что удастся обнаружить. Дек.
– Слушаюсь, шкипер. Держитесь, ладно?
День пятый
Вторник, 7 декабря
Москва
Кабинет был не из лучших в Кремле, но вполне устраивал его хозяина. Адмирал Юрий Ильич Падорин приехал на службу как обычно, в семь утра, проведя ночь в своей шестикомнатной квартире на Кутузовском проспекте. Большие окна кабинета выходили на кремлёвскую стену, не будь её, адмирал видел бы Москва-реку, покрытую сейчас сплошным льдом. Падорина это не особенно огорчало, хотя сорок лет назад он впервые отличился именно на реке, командуя канонерками, которые перевозили боеприпасы через Волгу в Сталинград. Теперь Падорин был начальником Главного политического управления ВМФ. Командовал людьми, а не кораблями.
По пути в кабинет он кивнул секретарю, мужчине лет сорока. Тот вскочил и последовал за адмиралом, чтобы помочь ему снять шинель. Китель Падорина украшали многочисленные орденские планки, которые венчала «Золотая Звезда» Героя Советского Союза, высшая воинская награда в стране. Он получил её ещё веснушчатым двадцатилетним парнишкой. Под Сталинградом. Вот это были дни, подумал Падорин, сколько раз пришлось переправляться с одного берега на другой, то и дело уклоняясь от бомб с германских пикирующих бомбардировщиков, от беспорядочного артиллерийского огня, когда фашисты пытались потопить его корабли… Как и у большинства людей, в памяти адмирала ужасы войны, захороненные временем, стёрлись в памяти.