Дома Валера играл на компьютере до глубокой ночи. Одновременно врубал телевизор или видео.
Это случилось в его отпуск. Слепой от солнца. Чтобы солнце не мешало, Валера задернул шторы. На этот раз включил только компьютер, начал игру. Незаметно игра втянула его внутрь.
Он оказался на плоской поверхности — квадраты и ромбы, красные и синие. Он шел. «Где центр? — думал Валера. — Где-то должен быть центр». Вспомнил Зину и Шуру. Подумал: «Тогда центр был совсем рядом».
Где центр?
Его испугала мысль, что он может состариться, пока найдет центр.
Где центр?
Квадраты и ромбы. Красные и синие. Шагал и шагал.
Вдруг запах гниющих водорослей. Легкий шум. Дыхание. Его или кого-то другого? Под ногами заскрипели камни.
Это не мое дыхание, догадался Валера. Это прибой.
Все в нем сжалось от предчувствия. Пустынный берег моря, но у самой кромки воды — женщина в легком летнем платье, лицо закрывала соломенная шляпа. Она оглянулась. Валера услышал:
— Ничего не говори.
Женщина кинула шляпу на камни, сбросила одежду.
Июль. Слепой от солнца.
Валера узнал ее не глазами, а всей своей одинокостью.
— Эльвира! Ты прекрасней, чем жизнь.
Она засмеялась:
— Я же сказала, не надо ничего говорить. Поплыли?
Он увидел, что Эльвира уже далеко. Тогда, не раздеваясь, кинулся в море. Плыл брассом, зарываясь головой в волны. И чувствовал соль на губах.
Задыхаясь, наконец нагнал Эльвиру. Ее тело было прозрачном в белом легком тумане.
— Хочешь шоколаду? — спросил Валера, сунул руку в карман. В руке был только мокрый липкий комок.
Эльвира засмеялась. И тогда и он засмеялся. Открыто, как никогда в жизни. Засмеялся в той единственной точке, где скопилась его энергия счастья.
— Плывем дальше? — выдохнул Валера.
— Чтобы не было берега, — крикнула Эльвира.
— Play, — ответил Валера.
Мать первая увидела, что на столе еда совсем не тронута. Она открыла холодильник, чтобы убедиться.
— Смотри, — сказал отец. — Ваза нашлась. Помнишь?
На комоде стояла хрустальная ваза с розами.
Вдруг мать упала на пол. Она билась головой.
— Что с тобой?
Слезы катились по ее лицу. Отец испуганно схватил ее голову.
Она бормотала сквозь сухой жар слез:
— Две… две…
— Что? Что ты говоришь?
— Две… две…
— Что две?
Отец посмотрел. В хрустальной вазе стояли две розы. Он еще не понимал. Открыл шторы. Выключил компьютер.
Мать и отец неподвижно стояли около комода. Они глядели. Перед их слепыми глазами: две красные розы.
