— Я ненавижу тебя! Слышишь?!! Ненавижу!!!
Алиса бросила трубку и зашлась в рыданиях.
«Может, так и лучше, – уговаривала она себя по дороге к Михалычу за вещами. – Дальше так продолжаться все равно не могло… Чем раньше все закончится – тем лучше… Им друг на друге надо было жениться, – внезапно со злобой подумала она. – Прекрасная вышла бы парочка… А все же жаль…» – она вспомнила ночные сиденья с Михалычем и снова чуть не расплакалась.
Михалыч открыл ей дверь, насмешливо прищурившись, глянул на ее бледное лицо.
— Привет.
— Привет, – непослушными губами отозвалась Алиса, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заплакать.
Она складывала вещи, Михалыч курил, сидя в своем любимом кресле и поглядывал на нее с видом победителя.
— Я сегодня все не увезу, – сказала Алиса. – То, что осталось, заберу завтра.
— Ради бога, – великодушно согласился Михалыч. – Что ты теперь собираешься делать?
— Тебе это интересно? – удивилась Алиса. – Какая разница…
— Ну, все же? – настаивал Михалыч.
— Это уже мои проблемы, – ответила она и вышла из комнаты, волоча за собой сумки.
Пока она одевалась, Михалыч стоял в дверях и смотрел на нее.
— Я приеду завтра, часов в восемь вечера, – сказала Алиса, проглотив тугой комок, стоящий в горле. – Ты будешь дома?
— Да, – серьезно ответил Михалыч. – Как раз репетиция кончится…
«Зачем?!» – хотела крикнуть Алиса, но сдержалась и бросила пустое и ничего не значащее:
— Пока.
— Пока, – Михалыч закрыл за ней дверь.
В эту ночь она пила у подруги водку и плакала. Наливала себе рюмку за рюмкой, не замечая и не обжигаясь, опрокидывала в себя и плакала снова. То ненавидела, то жалела, то просила прощенья, то прощалась, пила и плакала, плакала и пила…
На следующий вечер она была у Михалыча, выплакавшаяся, собранная и неестественно спокойная.
— Как репетиция? – безразлично спросила она, укладывая в сумку оставшиеся вещи.
— Нормально, – Михалыч помолчал и спросил. – Зачем ты это сделала?
— Какая теперь разница, – устало отмахнулась Алиса. – Ты даже слушать ничего не захотел, зачем теперь что-то объяснять… Кому это нужно… Наверное, все должно было так кончиться. Он же все время стоял между нами, ты не на минуту не давал мне о нем забыть… Он тебе и друг, и музыка, и жена… При чем здесь я?..
— Я просто понял, зачем ты это сделала, – сказал Михалыч.
Алиса подняла на него глаза: издевается? Но Михалыч был грустен и серьезен.
— Тогда и вовсе незачем ничего объяснять, – произнесла она. – Мне пора, уже поздно. Всего хорошего тебе.
