Михалыч наклонился к ней:
— Тебе лучше?
— Все кончилось, – так же тихо сказала она, все еще не веря и ожидая новой волны боли. – Сколько времени?
— Четыре часа.
Алиса, оцепенев, смотрела куда-то в сторону невидящими глазами: ей казалось, что прошла вечность.
Утром Михалыч поднялся рано, разбудил Алису и улыбнулся:
— Подъем. Поехали.
— Куда? – спросила она, ничего не соображая спросонья.
— В церковь, – серьезно отозвался Михалыч. – Я же тебе вчера обещал.
Алиса медленно одевалась, понимая, что ехать никуда не хочет, что все ее существо противится этому.
— Может, не надо? – вяло поинтересовалась она. – Все уже прошло…
— Еще хочешь так же корчиться? – осведомился Михалыч. – Одевайся давай.
Пока они ехали, Алису преследовало жуткое желание выскочить из вагона метро, и если бы не Михалыч, который, словно чувствуя это, крепко держал ее за руку, она непременно бы так и сделала. На пол дороге к храму ей стало совсем плохо, Михалыч почти тащил ее за собой.
— Может, я за оградой подожду? – взмолилась Алиса, не понимая, что с ней происходит. – Воздухом подышу, а ты пока поговоришь…
— Нет уж, – твердо сказал Михалыч. – Пойдем вместе.
Они переступили порог церкви, Михалыч перекрестился, Алиса стояла, как истукан, неподвижным каменным изваяньем. День был обычный, позднее утро, в церкви почти никого не было, горели свечи, и пахло расплавленным стеарином. Больше всего на свете Алисе хотелось убраться отсюда и никогда здесь не быть или, по возможности, быть где-нибудь подальше.
— Послушайте, – остановил Михалыч пробегавшего мимо служку в черной рясе и черном головном уборе. – Извините, пожалуйста, вы не подскажете, тут у вас работает отец Станислав, как его можно найти?
— Отец Станислав? – служка поднял редкие брови. Лицо его с маленькими бегающими глазками и каким-то лисьим выражением, красотой не блистало и доверия не внушало.
— А его нет, – сказал служка. – Он здесь не работает. Он перевелся в другой приход. Где-то в Подмосковье.
— Давно? – расстроено спросил Михалыч, который не хотел делиться своими проблемами с незнакомым священником.
— Да с полгода уж будет, – ответил служка и убежал куда-то по своим делам.
— Пошли отсюда? – с затаенной радостью спросила Алиса, слышавшая весь разговор.
— Пошли, – Михалыч вздохнул, еще раз перекрестился, и они вышли из церкви.
Как только ноги Алисы оказались за оградой храма, она почувствовала дикое облегчение и радость, тело ее стало легким, как пушинка, ей казалось, еще немного, и она сможет взлететь.
