На них дохнуло сыростью, холодом и запахом гнили. На полу небольшой камеры с толстыми деревянными решетками лежал человек. Его восковое лицо казалось застывшим.
Господин Кандзаки нагнулся, дотронулся до тела и быстро выпрямился.
– Он мертв, – сказал он и обвел присутствующих горящим от гнева взором. – Как же так?!
– Это неудивительно, – заметил стоявший рядом Като. – Он был тяжело ранен и пролежал две ночи на полу, в сырости и холоде.
– Нужно было обогреть, накормить, в конце концов перевязать раны! – рявкнул Кандзаки.
Все молчали. Согласно традиции с пленниками обращались очень дурно, над ними всячески издевались, подвергали изощренным пыткам.
– Все-таки он был сыном князя Нагасавы! – продолжал Кандзаки. – Гнев господина Сабуро будет безмерным! А докладывать, конечно, придется мне!
– Я могу доложить, Кандзаки-сан, – холодно обронил Акира. – Мы поступили с ним так, как поступали всегда и со всеми. Господин Сабуро поймет.
Кандзаки медленно повернулся к своему приемному сыну и несколько секунд изучающе смотрел на него. Потом хмуро произнес:
– Я справлюсь. Тебе не надо в это вмешиваться. Он приказал всем покинуть тюрьму и остался вдвоем с Като.
– Послушай, Като-сан, – нерешительно начал Кандзаки, – ты хорошо помнишь лицо пленника?
– Не знаю. Наверное, да.
– Тебе не кажется, что оно было… другим? Като пожал плечами:
– Говорят, все мертвые, как и все новорожденные, на одно лицо, но… если вы в чем-то сомневаетесь, это легко проверить.
Наклонившись, он осторожно расшнуровал доспехи, снял оплечья и панцирь.
– Этот человек был убит мечом, а того сразили стрелами!
Като пристально посмотрел на Кандзаки, ожидая гнева, но гнева не было: скорее, он выглядел встревоженным.
– Что будем делать?
В первую секунду ответ Кандзаки поразил Като:
– Молчать. Господину Сабуро будет достаточно узнать, что пленник умер. Представляю, в какую он впадет ярость, если сообщить о подмене! В первую очередь это ударит по нас, по нашим семьям! Я жестоко караю преступников, но невиновных казнить не люблю.
– Но мы должны узнать, кто предатель, – осторожно произнес Като.
– Конечно. Мы выясним это сами. Тайно. И я собственноручно обезглавлю предателя!
– А как быть с телом?
– Похороним. Я постараюсь убедить господина Сабуро не выставлять голову пленника на всеобщее обозрение.
И тут Като задал самый существенный вопрос:
– Кандзаки-сан, как вы думаете, где тот, настоящий, пленник? Жив ли он?
Кандзаки молчал. В его глазах мерцал странный свет, похожий на блеск глаз ночного хищника. Если начать официальное расследование, виновный найдется очень быстро. И это наверняка окажется кто-то из своих. Неслыханный позор! Предатель и его ближайшие родственники будут казнены, а род предан забвению. Самого Кандзаки, как главу клана и командира гарнизона, признают ненадежным вассалом (и это – после стольких лет преданной службы князю!), а хуже этого ничего быть не может. На восстановление чести рода уйдут многие годы – не одному поколению придется прозябать в бесславии и нищете.
