Нагасава украдкой вздохнул – его тоже посещали такие мысли. И ограничился тем, что сказал:
– На свете нет ничего невозможного. К сожалению, ничего…
В это самое время Акира вместе с другими воинами Аракавы пересекал границу Сэтцу. Молодому человеку казалось, что его пьянит этот воздух, воздух родных полей и лесов.
Накануне боя Кандзаки-сан обратился к своему приемному сыну с такими словами:
– Если я умру, ты примешь мою должность и будешь командовать моими самураями вместо меня.
Акира почтительно кивнул, в душе моля богов о том, чтобы Кандзаки-сан остался жив. Вести самураев в бой против тех, среди кого он вырос, безжалостно топтать родную землю, жечь дома своих сородичей – это было выше его сил.
Однажды утром, когда Мидори что-то делала во дворе усадьбы, одна из служанок сказала ей, что пришла женщина, которая хочет поговорить с госпожой.
Мидори вышла к воротам и увидела бедно одетую молодую незнакомку, неподвижно стоявшую у входа. На спине женщины был маленький ребенок, наверное, нескольких месяцев от роду. Сначала Мидори приняла ее за беженку из Киото – случалось, они забредали сюда, но что-то подсказало ей, что женщина из местных. Мидори вежливо спросила, что ей нужно, и та смиренно отвечала:
– Я пришла к вам, госпожа, с просьбой о помощи. Дело в том, что все наши мужчины давным-давно отправились на войну, и сейчас нам почти нечего есть. Я бы потерпела, но ребенок… Боюсь, он не выживет.
Ее глаза были обведены темными кругами, а зрачки черны, как угли. Она говорила не взволнованно, а подавленно, как человек, давно и безмолвно несущий на плечах свое горе.
Мидори терпеливо слушала. Хотя даже сейчас, во время войны, в их доме было вдоволь еды, она не совсем понимала, почему эта женщина обратилась именно к ней.
– Я – бывшая наложница вашего господина, – вдруг сказала незнакомка, поняв молчаливый вопрос собеседницы, – а это его ребенок.
Мидори вздрогнула. Ее глаза заблестели.
– Вот как? – в замешательстве произнесла она.
– Господин не упоминал обо мне?
– Нет… Но все равно входите… Это мальчик? – Голос Мидори дрогнул.
– Девочка.
Мидори кивнула:
– У нас хватит еды и для вас, и для ребенка.
Женщина низко поклонилась:
– Вы очень добры, госпожа!
– Если вы наложница моего господина, мой долг принять вас, как подобает его жене, – с достоинством произнесла Мидори и спросила: – Как вас зовут?
– Масако, госпожа.
– А вашу дочь?
– Аяко, – ответила та и быстро прибавила: – Я буду слушаться вас, госпожа, и готова выполнять любую работу.
