– Мне сейчас не до длинных рассуждений. Вы отказываетесь осудить постыдный поступок американца? – сказал ты вставая.
– У меня нет доказательств, что Роберт Гаррис действительно совершил постыдный поступок. Не в моем положении и искать их.
– Понятно. Простите за беспокойство.
– Постойте, я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Повторяю, я добиваюсь дружбы между Америкой и Окинавой. Мне неприятно отказывать вам в помощи, но если мы не будем больше, чем необходимо, нарушать равновесие между самими американцами, то это в свою очередь будет содействовать сохранению дружбы с окинавцами. Поняли ли вы меня?
– Хотел бы, если это возможно.
«О каком понимании он говорит?» – задавая себе этот вопрос, ты направился к выходу.
– Уже уходите? Чем кончился ваш разговор? – догнал тебя у порога голос миссис Миллер.
Двойной подбородок миссис Миллер бросился тебе в глаза. Ты вспомнил один параграф уголовного кодекса, объявленного указом верховного комиссара США. «Лицо, виновное в изнасиловании женщины, состоящей в армии Соединенных Штатов, либо в применении к ней насилия, подлежит смертной казни».
«Если бы случилось происшествие, предусмотренное этим законом, если бы пострадавшей оказалась миссис Миллер, а виновником ты, то как бы чувствовал себя мистер Миллер? Как бы это отразилось на отношениях между окинавцами и американцами?» – думал ты, плетясь по асфальтированной дороге.
– Выходит, он меня предал? – спросил ты первым делом у Огавы, придя на квартиру.
– Лучше вам считать, что вы встретились с первым испытанием, – тихо ответил Огава. – Я думаю, что у него были на то свои причины. Для вас это, конечно, не объяснение. Я хорошо понимаю вас.
Огава встал и принес записную книжку.
– Вот список членов Совета американо-окинавской дружбы. Я получил его недавно, в дни празднования столетия со дня прибытия на Окинаву эскадры коммодора Перри.
Найдя строчку, которую искал, ты тут же невольно вскрикнул:
– Мистер Миллер! Занятие – сотрудник Си-Ай-Си.[1]
Тебе передали, что Роберт Гаррис не желает видеть вас. Огава настоял на своем.
В светлой, белоснежной– палате лежало человек десять американцев. Кровать Роберта стояла с краю.
– Я знаю, зачем вы пришли, – сразу сказал Роберт и повернулся к Суню: – Вы адвокат? Японец?
– Китаец, – ответил Сунь.
– Китаец? Ну разумеется, ведь говорили, что вы там болтаете по-китайски.
Сейчас тебе казалось скверным сном то, что Гаррису известна твоя личная жизнь.
– Вы все еще неправильно понимаете нас. Обвиняют дочь этого человека, и ее ждет суд. Мы просим вас дать показания на ее процессе.
