Может, Паша помнит хоть что-нибудь из произошедшего?
Звонить Брилеву Терехов не собирался — отчасти потому, что боялся услышать от приятеля такие подробности ночных похождений, о которых лучше бы не вспоминать никогда.
После кофе стало легче, Терехов доплелся до компьютера и заставил себя приступить к обычной утренней работе: сначала проверка почты, потом рассылки, новости. В почте не оказалось ни одного личного письма, а рассылки содержали информацию, которая была ему сейчас настолько безразлична, что он даже названия не прочитывал до конца — сразу отправлял файл в корзину.
Новости…
Обычно Терехова интересовали две вещи: криминальная хроника и терроризм. С терроризмом сегодня все было в порядке — в том смысле, что даже в Израиле не произошло новых инцидентов, — а в криминальном разделе Терехов почти сразу наткнулся на заметку, которая еще вчера вряд ли привлекла бы его внимание. Подумаешь, какой-то невротик свел счеты с жизнью…
«В квартире на Шаболовке покончил с собой Эдуард Ресовцев (43). О происшествии в милицию сообщила соседка, обнаружившая дверь в квартиру Ресовцева открытой. Причина самоубийства неизвестна».
И что?
Ничего, — подумал Терехов. Этот человек звонил вчера. Шептал в трубку: «Ты взял у меня жизнь!.. Жить ты будешь, потому что умру я»…
Невозможно. Если это происходило на самом деле, то похожий на выстрел звук, раздавшийся в конце разговора…
Глупости, — подумал Терехов. Просто упала трубка. Где он мог взять пистолет?
Нет, не может быть. Это другой человек. Почему ты решил, что — тот самый?
Но ведь ни о ком больше не сообщают — кто покончил с собой вчера…
А почему ты думаешь, что тип, звонивший и шептавший, действительно был…
Потому что он написал «Вторжение в Элинор». Он писал роман двадцать три года (значит, ему было двадцать, когда возник замысел?), больше половины жизни…
Почему ты уверен, что это он?
Потому что, — сказал себе Терехов.
Может, Ресовцев — не тот человек, но нужно убедиться. Терехов точно знал, что не сможет существовать в этом мире, пока не выяснит правду.
Ресовцев жил на Шаболовке. Это какое же отделение? Сто семьдесят пятое, кажется… Или шестое? У Терехова, в принципе, были знакомые во многих отделениях милиции — доводилось устраивать презентации, обращаться за консультацией, точнее — делать вид, что обращаешься, все нужные ему сведения Терехов получал, конечно, не от милицейских начальников и, тем более, не от простых оперов, ему достаточно было интернета и того, что можно было вычитать в газетах, но для поднятия собственного реноме и завязывания контактов он все-таки старался милицию не обижать, понимая, что в свое время помощь какого-нибудь милицейского майора может оказаться не бесполезной.
