Выслушивая своего многословного и, по-видимому, чем-то недовольного собеседника, Майкл размеренно постукивал карандашом по огромному столу красного дерева. Другой рукой он разбирал пачку бумаг, что-то писал на них и раскладывал на две аккуратные стопки. Время от времени он тыкал пальцем в одну из загоравшихся на селекторе кнопок, а потом отдавал приказания. Туда-сюда сновали два помощника, подсовывали ему документы на подпись и, дождавшись, когда он набросает резолюцию, тут же забирали их. Зашел клерк из экспедиции, положил несколько видеокассет возле панели с клавиатурой для телевизионных мониторов и молча удалился. Заскочила миссис Хастингс с несколькими пузатыми папками, водрузила их на край стола и подхватила одну из стопок, которую только что сотворил Комптон. Уходя, она улыбнулась Барри, которая давно уже чувствовала себя Алисой, угодившей в кроличью нору в самом центре Страны Чудес. Никогда в жизни не доводилось ей видеть такого хорошо организованного хаоса. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой заброшенной.
– Уже скоро, дорогая, – успокоила ее миссис Хастингс. – Так всегда бывает в конце дня.
Барри посмотрела на свои элегантные золотые часики. Семь пятнадцать. Она ведь предлагала встретиться у нее в студии в семь, но он отказался и настоял, чтобы она пришла к нему в кабинет в шесть тридцать. Он опаздывает уже на сорок пять минут, и, вопреки заверениям миссис Хастингс, нет никаких признаков, что он собирается закругляться.
Барри распалялась все сильнее и уже готовилась к тому, чтобы, насколько позволит эта проклятая дорожка на колготках, величественно подняться и с негодующим видом, протестуя против его деспотического поведения, покинуть кабинет. Но только она собралась подняться, как телефонная трубка со щелчком опустилась на свое место. Он бросил карандаш, перестал перекладывать бумаги, выключил селектор и откинулся на спинку кресла.
Светло-голубая рубашка с его инициалами, вышитыми на манжетах, плотно облегала тело и подчеркивала широкую грудь и сужающийся к талии торс. Галстук у него был спущен, из расстегнутого ворота соблазнительно выглядывала темная курчавая поросль. Глаза, казавшиеся теперь скорее голубыми, чем серыми, смотрели на нее с пониманием. Барри запнулась и перевела взгляд на картины, украшавшие кабинет. Это были модернистские всплески ярких красок.
– Итак, мисс Макдоналд, – проговорил он вкрадчиво, – вам нравится… – и сделал многозначительную паузу, отчего щеки у Барри порозовели, – мой кабинет?
