— Сделаем, — кивнул Бони с загадочной ухмылкой.
Паколет помчался снимать с караулов Леверлина и тетку Чари. Шедарис вскорости объявился сам — он независимо от Паколета набрел на «Кошку и окорок». Когда все собрались, Сварог, самую чуточку хмельной от азарта, сказал:
— Вопросов два. Принцесса, умеете ли вы быстро и ловко седлать коня? И знакомо ли нашему Паколету благородное искусство кабацкой драки?
Принцесса и Паколет кивнули.
— Тогда диспозиция проста, как здешний бургомистр, — сказал Сварог. — Принцесса с Шедарисом идут в конюшню, быстренько седлают драгунских лошадей, вообще всех пригодных, какие там попадутся. Мара следит, чтобы им в этом не помешало всякое хамье, — только не увлекаться, кошка. Все остальные со мною, бравым, во главе, сидят в трактире, и, если конокрадские развлечения будут замечены раньше времени, по моему сигналу начинают швыряться стульями, но тактично… — Сварог с сомнением посмотрел на чересчур воодушевленную рожу Бони, подумал, что после воздушного боя это первая реальная стычка вместо бесконечного бегства. Что Бони с воинской дисциплиной не шибко в ладах. И повторил лично для подавшегося во все тяжкие бедного крестьянина: — Тактично!
Бони в ответ улыбнулся столь лучезарно, что только усугубил подозрения Сварога.
…Песню о короле Амдараке и мельничихе они заслышали, не дойдя еще до «Кошки и окорока» уардов пятьдесят. Драгуны орали весьма немелодично, но с поразительным задором. Шла истинно гвардейская гульба, но табуреты и посуда из окон пока что не летали. Назначенная в конокрады троица с деловым видом направилась в конюшню и исчезла за широкой двустворчатой дверью. Как дверь ни скрипела, но заглушить или хотя бы на миг прервать лихую песню драгунов ей не удалось. Тут же там, за дверью, кто-то охнул, и настала тишина, только слышно было, как всхрапывают кони, а один, норовистый, зло заржал. «Значит, удар нанесла не Мара, — подумал Сварог. — У Мары все вышло бы шито-крыто. Без лишних и подозрительных охов». Самое время пустить в дело фамильное искусство графов Гэйров. Сварог прижал ко рту ладони, сложив пальцы домиком, дунул в ту сторону, шепнул надлежащие слова. Храп и перестук копыт тут же прекратились. «Цены мне нет, — гордо подумал Сварог, направляясь в трактир. — Но среди славных предков, чует душа, были-таки конокрады…»
Гвардейцы вперемешку с пьяно визжащими, манерными от внимания столичных гостей девками устроились за тремя сдвинутыми столами, вокруг которых зияла почтительная пустота, — местные теснились по углам. Только пятеро гуртовщиков устроились поближе к драгунам. Девки при них не было ни единой, и, судя по хмурым лицам верзил в серых кафтанах со снольдерскими гильдейскими бляхами, им пришлась поперек души проведенная драгунами тотальная мобилизация доступного прекрасного пола. Видно было, что здесь и без Сварога вызревала добрая потасовка.
