Операция «Андраши» | страница 71



Он был бы рад отвести душу, но никто, по-видимому, не желал его слушать. Прежде он надеялся найти слушательницу в Марте, но все вышло наоборот. Что-что, а уж это она унаследовала от отца, с непривычной злостью думал он, — Марта говорила, не умолкая. О Лондоне. Об Америке. О чем угодно, кроме тех проблем, которые его терзали. Он попытался объяснить ей их положение, втолковать, какую ошибку она совершила, решив поехать с отцом, но ничего не добился и только как будто еще больше вырос в ее мнении. Она поднимала на него лунно-голубые глаза и, казалось, считала само собой разумеющимся, что они должны влюбиться друг в друга. О политике она и слышать не желала.

— Все это, — объявила она как-то, когда они прогуливались по набережной при безопасном свете дня, герр Крейнер из Марибора и хорошенькая дочка профессора Андраши, — все это только слова. И ко мне никакого отношения не имеет, ведь верно?

Он с раздражением понял, что она подразумевает не «ко мне», а «к нам».

— Но вы же понимаете, что может случиться что угодно… там?

Они стояли у парапета, глядя на реку. Ее рука лежала на его локте. От нее исходил запах интимности, запах спальни. Он испытывал легкое отвращение.

— Все это, — повторила она, — не стоит того, чтобы о нем думать.

— Но думать приходится.

Мимо них по бурому простору реки, изгибаясь, проплывала флотилия диких уток. За их мелькающими тенями на дальнем берегу к земле, точно мертвая, прижималась серая крепость Святого Петра. Он знал, что там находится хорошо вооруженный гарнизон — человек двести, не меньше, — но в эту минуту они казались не более опасными, чем бревна, выброшенные течением на песок. Ниже по реке, в полумиле от того места, где они стояли, мост огромной стратегической важности все еще изгибал свои арки высоко над водой, целый и невредимый, точно собирался простоять так века. Он знал, что мост предполагается разбомбить, но и этот факт представлялся пустым и ничего не значащим. Разбомбят, а потом снова построят, и новые поколения будут вспоминать об этом без всякого интереса и даже со смутной досадой, как о чем-то очень давнем и не стоящем упоминания.

— Война — это кошмарный сон, — безмятежно сказала Марта, — но я-то ведь не сплю.

Он старательно думал о своем долге, о своей миссии, о необходимости своего присутствия здесь. И все-таки его не оставляло ощущение, что где-то он сбился с правильного пути. Он явился сюда спасать тонущих, а оказалось, что они вопреки очевидности стоят на какой-то своей сухой земле. Возможно даже, что это в определенной мере относилось и к госпоже Надь.