Это было нестерпимо.
— Митя! — крикнул Марко. — Да перестань же себя терзать!
Внезапно буря унеслась, и они тихо покачивались на волнах предопределенного решения. Марко сунул руки в карманы штанов, сдвинул ноги и присел на крыльцо.
— Слушай, Митя, ко мне это тоже относится. — Их гнев прошел, они почувствовали себя товарищами. Марко начал объяснять. Все пар гизанские группы уйдут с Плавы Горы, оставив в разных местах несколько звеньев для связи — по два-три человека. Все это было понятно и разумно. Но оставалась одна трудность: главное командование еще раньше обещало содействовать миссии Корнуэлла.
— Если вы будете настаивать, капитан, обещание будет выполнено.
— Но с большой неохотой? Марко пожал плечами.
— Конечно. Мы считаем, что ничего хорошего из этого не выйдет. Однако обещание — это обещание. А потому, если вы настаиваете… если вы не согласитесь уйти в горы и подождать, мы предлагаем вам еще один план действий. Мы согласны переправить вас на тот берег с Николой и его передатчиком. С вами пойдет Митя и все, кто уцелел из его десятки, — для связи и охраны.
— И вы, Марко?
— Конечно. И я.
— Но почему Митя и его десятка?
— Потому что… — Марко не хотелось этого говорить. Да и никому не захотелось бы.
Малиновский сказал отрывисто:
— Потому что это очевидно. И совершенно правильно.
Руперт был бы рад найти какие-нибудь теплые, добрые, даже благодарные слова, но Марко продолжал спокойно, почти нежно:
— Ты ведь знаешь, что дело тут не в тебе, Митя. Ты ведь знаешь? Но твои люди… тут есть некоторая разница. Пусть они пройдут проверку делом, вот что мы сказали.
— Это понятно, — перебил Митя, но он не смотрел на них, не доверял им по-настоящему.
— Нет, но ведь идет Марко. И я, и Том, — вмешался Руперт. — Значит, это не бросает на вас никакой тени.
— Разве я что-нибудь говорю? — огрызнулся Митя. Они обрадовались, что он рассердился на них. Это их успокоило. Марко встал.
— Ну, значит, все ясно, — сказал он. — Мы останемся тут, в Нешковаце, чтобы переправиться через реку.
— И чем скорее, тем лучше?
— Да, черт побери!
— Но как же деревня? — Решение, уже ушедшее в прошлое, вновь повернулось, как нож, в его внутренностях. — То есть я хочу сказать: если они обнаружат, что мы переправились из этой деревни?
Марко притопывал затекшими ногами. Придет минута, много позднее, когда он вспомнит свой вопрос и ответ Марко.
— Деревня, — сказал Марко, и его лицо вдруг безжизненно застыло, — по нашим сведениям, будет занята врагом завтра вечером. А может быть, завтра утром.
