— Если хотите, вы можете пойти с нами, Никола. Ты и капитан.
— Нас пятеро.
— Пятеро? Куда мне пятерых? Это, Никола, слишком много.
Бора спросил:
— Отряд сейчас за железной дорогой, Станко? В предгорьях?
— Да, мы пришли оттуда. И Николе с капитаном лучше всего найти отряд. За железной дорогой. И сегодня же ночью.
Корнуэлл резко перебил их:
— Вы правы. Переход надо начать сегодня же. Станко вздернул подбородок, так что солнце озарило его багровые щеки.
— Вот это дело. Ну, раз вы решили…
Он перешел к необходимым частностям, и Том заметил, что слушает его с напряженным вниманием.
— До Емельянова Двора, — говорил Станко, отсчитывая мили изящным взлетом пальцев правой руки, — зам нужно будет ползти между Сушацем и Сишацем. Ползти по старому рву. Ты его знаешь, Митя. Ползти, только ползти, потому что на правом склоне и на левом склоне стоят часовые с ракетницами. И на обоих склонах по пулемету. — Станко раскинул руки. — Но если вы будете ползти совсем тихо, без единого звука, они вас не увидят и не услышат, понимаете? Ну а когда вы проберетесь между Сушацем и Сишацем, тогда бегите к каналу, понимаете? Вы должны бежать, потому что за каналом, — теперь он рубил воздух ребром ладони, быстро, яростно, — вам нужно перейти железную дорогу до трех часов. Потому что в три часа в обе стороны проходят патрули. — Он неожиданно обернулся к Боре. — Так сколько их, говоришь? Пятеро? Слишком много. Пройти могут трое. Ну, четверо.
Корнуэлл молчал,
— Значит, они смогут сами пробраться, Станко? — спросил Бора. — Одни?
— А что же? Раз у нас, троих, получилось, так получится и у других троих. Или четверых. Если они все надежные люди. И умеют двигаться быстро и без шума.
Бора сказал медленно:
— Но их семеро. Считая двух пленных.
В наступившей тишине Станко опустил глаза и сказал зло:
— Ты думаешь, я не провел бы семерых, если бы там могли пройти семеро?
Бора произнес вслух то, что думали они все:
— То есть семеро наших…
На этом они кончили. Корнуэлл уже даже не слушал. Они торопливо попрощались со Станко и его бойцами. И с Борой.
Он сжал руку Боры обеими руками:
— Дурак ты старый, Бора. Ну, чего ты от нас уходишь?
Но Бора покачал головой, глядя на их руки, сплетенные в пожатии.
— У тебя нет больше сил терпеть, Бора, так, что ли?
Бора отнял руку, шагнул вперед и стиснул его в неуклюжих объятиях. Маленький крючковатый нос Боры тыкался в его щеку, голос Боры бормотал бессмысленные слова.
Когда они начали подниматься в гору, он оглянулся. Те четверо уже вдалеке смотрели им вслед. Он увидел, как они помахали ему и скрылись за деревьями справа.
