Не спеша, Эрик прогулялся по радиальному проспекту еще дальше, к самой Срединной Стене, затем повернул и двинулся вдоль нее, украдкой озираясь. В этот поздний час жизнь в Нижнем Городе, если и не затихала вовсе, то, по крайней мере, с темнеющих улиц почти полностью перемещалась под прикрытие прочных стен, а из редких прохожих, попадавшихся Эрику на глаза, никто не показался ему подозрительным.
Пленочная Крыша потемнела уже окончательно, когда Эрик наконец вступил в проходную. С подчеркнутой учтивостью он поприветствовал постовых — в ответ те ухмыльнулись вполне беззлобно, что настораживало. Конечно, ночные стражники куда пожиже Дворцовых, однако и те, и другие звались имперцами и одинаково не терпели Стражей. Но не станут же они пакостить в открытую?
Озадаченный, Эрик вышел наружу, уже по другую сторону прозрачной Стены, и невольно поежился: здесь оказалось заметно прохладней. Дальше начинался город Низких, а значит, заканчивался порядок. Вместо сплошных каменных массивов, разделенных радиальными и кольцевыми проспектами, тут теснились друг к другу тысячи разнокалиберных строений, образуя вокруг Верхнего Города один громадный лабиринт. Впрочем, Эрик уже ориентировался в нем довольно свободно.
По привычному маршруту он проследовал вдоль темных домов, ежеминутно поворачивая, проскакивая улочки и дворики, нередко погруженные в абсолютную тьму — и тогда Эрику приходилось пробираться по памяти, если не ощупью.
Наконец он шагнул в знакомый и тоже черный проход, за которым уже начинались освещенные кварталы, и… накрепко увяз в чьих-то жестких лапах. Тут же напрягся, рванулся изо всех сил и — продрался. Однако вся воинская сбруя осталась позади, вместе с пластиковым нагрудником и мечами. Ловкачи!..
— Ну-ка, красавец наш,— раздался из темноты насмешливый голос,— покажи, чего ты стоишь сам, без этих своих колдовских прутиков!
По сторонам вспыхнули фонари, озарив крохотный дворик, отовсюду стиснутый унылыми серыми стенами с редкими дырами окон. Прыгнув к центру, Эрик крутнулся на одной ноге: все проходы оказались закупорены ухмыляющимися Дворцовыми стражниками — матерыми хищниками, почти сплошь набранными из лишенных рода или даже шатунов и люто ненавидевших имперскую знать. А на Эрика они давно зубы точили, да только он неизменно их переигрывал — до нынешнего раза.
— Чего молчишь? — спросил тот же голос, и теперь Эрик разглядел говорившего.— Язык проглотил? А ведь раньше болтал, точно вестник!
