Лорд Питер вздохнул, откидываясь на спинку дивана.
– Помните, однажды, недель пять назад, мы с вами провели в городе почти целый день: ездили в Лечебный зал, потом осматривали аббатство, заходили в кофейни, вместе читали газеты… То был один из счастливейших дней моей жизни. Увидев вас впервые, я сразу понял, что на земле нет никого прекраснее вас… А тогдашняя незабываемая прогулка по Бату стала для меня началом нового чувства к вам, много более глубокого и чистого.
Она прекрасно помнила этот день, и правда очень приятный. Они успели тогда о многом переговорить, и Джулия выяснила, что лорд Питер так же, как и она, любит музыку и живопись, так же считает, что Хлебные законы только наносят ущерб хозяйству страны, так же всей душой сочувствует страданиям бедняков и стремится принести пользу обществу, правда, пока не знает, какую. Именно после этого разговора она окончательно поняла, что лорд Питер годится ей в мужья, ибо, во-первых, такого человека она могла бы полюбить – или, во всяком случае, ей так казалось, – а во-вторых, он безусловно мог предоставить ее семье столь необходимую помощь.
Поэтому теперь она прямо взглянула ему в глаза и ответила так:
– В тот день, милорд, я наслаждалась вашим обществом, как никогда и ничьим прежде, и впервые поняла, что мы с вами могли бы быть очень счастливы вместе.
Все больше воодушевляясь, лорд Питер склонился вперед и легонько погладил ее сплетенные на коленях пальцы.
– Уверяю вас, Джулия, что тот болезненный вопрос, о котором идет речь, никоим образом не влияет на мое мнение о вас и не мешает мне вас любить… А я люблю вас искренне и нежно. Но спустя примерно неделю после того памятного дня до меня начали доходить неприятнейшие слухи, касающиеся вашего отца. Дальше – больше; мне объяснили, что он заядлый игрок… Скажите, – его ладонь твердо легла на сцепленные пальцы Джулии, – моя откровенность очень вам неприятна?
Как она ни старалась держать себя в руках, все же горло ее сжалось, и некоторое время она не могла говорить.
– Так вы ничего не знали? – в смущении пробормотал он. – Простите, мне не следовало об этом говорить! Я не хотел причинить вам боль. Ах, как нехорошо вышло…
Джулия судорожно сглотнула и отрицательно помотала головой.
– Вам не в чем себя упрекать, – помолчав, сказала она. – Дошедшие до вас слухи верны и, возможно, даже не отражают самого худшего. Отец давно уже проиграл все свое состояние, а вслед за ним и наше с сестрами приданое. От наших фамильных драгоценностей остались теперь одни только подделки.
