Что делать? – в отчаянии спрашивал он сам себя. Конечно, Джулии он нужен здесь, но его долг перед Англией – попасть в воскресенье в Корнуолл и устроить там ловушку для загадочного «благодетеля» Моулза.
Но как сказать об этом Джулии – вот вопрос. Поймет ли она, что он не может поступить иначе?
Отвернувшись от стола, Блэкторн подошел к окну, выходившему на большую Хатерлейскую лужайку. Впрочем, ни лужайки, ни холмов за нею не было видно, потому что дождь лил не переставая, а свет от двух свечей, и без того довольно тусклый, рассеивался сразу же за оконным стеклом. От окна веяло приятной прохладой, однако и это не помогало майору сосредоточиться на решении каверзной головоломки: как, в одно и то же время, выполнить поручение Веллингтона в Фалмуте и поддержать Джулию в Бате.
С лестницы донеслись негромкие голоса. Эдвард быстрыми шагами пересек кабинет и остановился у полуоткрытой двери. По ступенькам медленно спускалась Джулия в сопровождении врача, врач что-то говорил ей отеческим тоном и уверенно поддерживал ее под руку. Джулия была очень расстроена, на ее ресницах даже как будто блестели слезы.
– Благодарю вас, доктор, – сказала она, когда они ступили на выложенный черными и белыми квадратами пол. – Я очень рада, что вы нашли время к нам выбраться. Вы даже не представляете, как мне не хватало вашей уверенности!.. Он с ласковой улыбкой потрепал ее руку.
– Зная вашего отца, мисс Вердель, я рискну предсказать, что завтра вам уже не удастся удержать его в постели.
– Пожалуй, – сквозь слезы улыбнулась она.
– Ну а если что – хотя, по моим расчетам, никаких осложнений больше быть не должно, – посылайте за мной, я тотчас к вам приеду.
– Спасибо вам. Вы очень добры.
Григсон с раскрытым зонтом проводил доктора и помог ему сесть в карету. Когда дворецкий вернулся, Джулия попросила его принести в кабинет бренди для майора Блэкторна.
Григсон ушел, и Эдвард распахнул перед Джулией дверь кабинета.
– Расскажи мне все, – приказал он, легонько подталкивая ее к камину.
Длинный, в четыре окна, прямоугольный кабинет был украшен рыцарскими доспехами, расставленными в простенках наподобие часовых. На окнах колыхались полупрозрачные муслиновые занавески, а по бокам – тяжелые портьеры из золотистого бархата. Развешанные по стенам медные шомполы с наконечниками в виде орлов были с нарочитой небрежностью задрапированы зеленым бархатом с золотой бахромой. Надо сказать, что это выглядело весьма впечатляюще, особенно теперь, когда украшения в древнегреческом стиле снова вошли в моду. Тут и там стояли стулья и небольшие диванчики: одни мягкие, зеленого бархата, другие ампирные, обтянутые шелком в золотую и белую полоску. На полу лежал толстый восточный ковер с геометрическим рисунком в зеленых, золотистых и черных тонах.
