Пилот флайера обернулся и громко крикнул:
— Не волнуйся, парень, марсиане на тебя не в обиде!
Репортёр кивнул головой и сказал пилоту, чтобы тот заходил на посадку. Вскоре выяснилось, что самое интересное происходило как раз напротив входа в полицейский участок. Седьмая улица была довольно широкой, метров пятьдесят не считая тротуаров, а потому на ней смогли построиться в каре под тысячу человек репортёров со всей Солнечной системы и у полиции не имелось никакой возможности предотвратить эту незапланированную и никем не санкционированную пресс-конференцию, так как репортёров охраняли целых три шеренги мощных охранников в довольно серьёзных на вид боескафандрах, да, и вооружены они были бластерами ружейного типа. Поэтому толпа противников Всадника Иля старалась к ним не приближаться. Не делали этого и сердитые дамочки, поскольку их интересовал не сам Иль, как таковой, а те, кто хотел его вздёрнуть на виселице. Но всё это было ещё полбеды. Самое страшное происходило выше.
В довольно приземистом, но большом пятнадцатиэтажном здании сорок девятого участка на шести верхних этажах находился ИВС, в котором маялись Всадники, арестованные кто за что и вот они-то как раз и решили, что им нужно непременно поддержать Иля. Их преступления были ничтожны по сравнению с тем, что сделал он, а потому даже за стихийный бунт им могли добавить максимум сорок пять суток ареста. Ну, а поскольку в каждой камере имелся телевизор, то все они скорее всего уже видели интервью Иля, а потому взбунтовались не на шутку и теперь с верхних этажей вниз постоянно доносился ритмичный, громкий шум ударов чем-то тяжелым в стальные двери камер и дружные, громкие крики заключённых:
— Ну-ка, дружно, раз-два, ну-ка, взялись, три-четыре!
Это заключённые высаживали двери таранами, сооруженными из стальных коек. Полицейские, стоявшие на ступенях участка, болезненно вздрагивали при каждом таком ударе. Зато всё это было на руку военной полиции, представители которой уже злорадно хихикали. Опасный смутьян был, можно сказать, у них уже в руках и скоро они позабавятся над ним, объяснят ему всю тяжесть его преступления. Флайер между тем плавно опустился посреди улицы. Первым из него с облегчением выскочил капитан полиции, затем вышел телеоператор с миниатюрной камерой, порхающей в воздухе, и только потом Иль и Билл Уайтсмит, после чего флайер немедленно взмыл в воздух и Всадник оказался посреди большого ринга под прицелом множества телеобъективов. Все репортёры уже сидели в креслах. Подали три кресла и тем, кто прилетел на редакционном флайере «Марс Таймс» и как только Иль сел в кресло, его немедленно спросили:
