А ещё горожане, особенно молодые парни, просто бесились от того, что их девчонки вешались на шею к Всадникам и иной раз после очередного выступления умудрялись даже прорваться на арену, чтобы проехаться на коленях у какого-нибудь лихого гусара, бедуина или казака. Это у них было такой фишкой, выше которой было только одно, попасть на закрытую вечеринку, подцепить там Всадника и той же ночью отправиться с ним в степь, чтобы утром проскакать по ней верхом на лошади голой. Вот это горожанки любили проделывать больше всего даже будучи замужними дамочками. Иль не находил в этом ничего удивительного, ведь некоторым из них это было чуть ли не открыто рекомендовано их психоаналитиками, которые заявляли, что переспать с каким-нибудь молодым, диким и необузданным в своих страстях Всадником, потом проскакать несколько вёрст на неосёдланной кобылице и снова заняться с ним сексом на траве, это самое лучшее лекарство от депрессии. Возможно, что они и были правы, во всяком случае, повзрослев, Иль стал понимать, почему их старейшины смотрели на такие вещи сквозь пальцы. Они-то хорошо знали, что целомудрие Всадниц дорогого стоит.
Иль, как и очень многие его друзья, показывал своё мастерство наездника и фехтовальщика начиная с пятнадцати лет, хотя и начал рубить лозу во весь опор уже с шести. Ездить верхом он начал даже раньше, чем ходить, но при этом его ноги всё же остались стройными, хотя ходил он всё же несколько косолапо, да, оно и понятно, ведь если мать просила его куда сходить и это было дальше, чем перейти через дорогу, то он обязательно садился верхом на всегда осёдланного биомеха. Это даже не вызывало у неё никакого возражения. Когда Иль стал взрослеть, у него появился на верхней губе пушок и он стал заглядываться на девушек, отец снял со стены нагайку и сказал ему, что запорет его ею до смерти, если он посмеет подойти со своими блудливыми глазёнками хоть к одной девушке. Правда, уже через год он впервые выехал верхом на биомехе на арену ипподрома и у него даже глаза разгорелись от того количества восторженных женских глаз, которые смотрели, как ему тогда казалось, только на него. Да, отцы городов были большими пройдохами, раз они построили столько ипподромов не только на Марсе, но даже на Земле и других планетах, чтобы сделать для горожан такую отдушину, через которую так удобно выпускать эмоции.
Для горожан выступления Всадников были одним из их любимых развлечений, а для самих Всадником очень доходным бизнесом. Ну, а то обстоятельство, что у этого бизнеса имелась ещё и своя изнанка, похоже, вполне устраивало как отцов города, так и старейшин Всадников. Правда, некоторые ревнивые мужья всё же пытались начистить пятак какому-нибудь особо лихо выглядевшему всаднику, да, только это было совершенно бесперспективное дело, ведь все Всадники были ещё и прекрасными воинами. В жизни Иля уже был как не один десяток ни к чему не обязывающих мимолётных романов, так и не одна сотня драк с горожанами, которые приучили его всегда держаться начеку. Как говорил дед Вик: — «За всё, внучек, в этой жизни нужно платить. В том числе и за поцелуи городских дамочек. Так что нечего жаловаться, что тебе поставили фингал под глазом.» Да, Иль особенно и не жаловался, поскольку и сам успевал как минимум выбить своему противнику пару зубов, а то и вовсе сломать челюсть и говорят, что после таких эксцессов обманутые мужья прощали своих жен и жили с ними дальше в любви и согласии.
