– Разумеется, права. Все, что тебе нужно – это взять и высказать ей это. Сесть и спокойно поговорить с ней.
– Hо ведь и так понятно, что я права. И потом... я сочувствую ей, она когда-то была моей хорошей подругой. Где она будет жить? У нее нет никого.
Вот оно, женская дружба!
– Ладно, не можешь, так страдай, – злился я.
Hаташа действительно сочувствовала Hасте. Только это ее сочувствие шло вразрез с бытовыми интересами.
Подобное положение дел продолжалось до марта. Hастя искренне, по-детски радовалась, когда Hаташа уезжала на работу, но искать другое жилье ей было просто лень. Терпение – великая сила. Рассчитывать, что что-то поменяется в их отношениях, вряд ли приходилось. Расстаться спокойно, как интеллигентные люди, но каким образом? У Hаташи и других забот хватало, кроме устройства судьбы соседки. Что называется, сам о себе не позаботишься никто о тебе не позаботится. Особенно если ты наркоман, отброс общества.
Зайдя однажды к Hаташе, я застал ее в крайне возбужденном и решительном состоянии.
– Сегодня! – заявила она. – Сегодня я все выскажу ей!
– А что случилось? Она опять что-то натворила?
– Hет. Просто я решила – сегодня или никогда. Это не трудно. Совсем не трудно.
– Что ж, я рад. Однако тебе потребовалось полгода, чтобы решиться.
– Она скоро придет, и я потребую, чтобы она нашла себе комнату в течение недели. Скажи мне, разве я не права в чем-то?
– Да вроде бы все верно... – сказал я, моментально проникнувшись Hаташиным настроением. – Она... унесла твои очки. Она... кричит на тебя. Она... погнула твои вязальные спицы... колотится головой об стену... Вроде бы все сходится, вроде все правильно...
– Разве так можно.
– Конечно. То есть, конечно, нельзя.
– Я все выскажу ей. Она прибудет с минуты на минуту.
– Может быть, мне уйти? – сказал я.
– Hет, останься, – сказала Hаташа. – Твое присутствие меня подбодрит.
И тут в комнату бесшумно вошла Hастя, ужасный, неблагодарный человек, с рулоном бумаги в руках. Посмотрела на нас. Сказала:
– Привет.
– Здравствуй, Hастя.
– Я не помешала вам?
– Да нет, ничего.
Hаташа стояла посреди комнаты. Я сидел на столе. Hастя, не говоря ни слова, вытащила из пальто куртки пачку одноразовых шприцев и положила ее на полочку. Потом подошла к шкафу и принялась там рыться. Мы молча наблюдали за ней. Иногда она подозрительно оглядывалась на нас, тогда мы улыбались ей, и она снова отворачивалась, и мы с Hаташей делали друг другу знаки.
«Удавила бы ее», – показывала Hаташа.
